Трэвелмания. Сборник рассказов - [34]

Но я убежала.

Я родилась в Западной Австралии. Живу в небольшой деревне около Албани, на побережье. Я хочу добраться до Перта, крупнейшего города в нашей части страны. Там мне помогут. Анна сказала, что должны помочь. Я верю Анне. Они должны помочь.

Я убежала 4 дня назад. Как только он выпустил меня, этой же ночью я взяла свою сумку, дошла до трассы и поймала попутку.

Я доехала до этого города, потому что отсюда мне нужно добраться в Перт.

Я очень осторожна. Днем я прячусь, и передвигаюсь только с наступлением темноты.

Я боюсь только, что он выследит меня через телефон. Я не выбросила его. Не могу. Там фотографии, понимаете. Того времени, когда я еще любила фотографироваться. Когда я МОГЛА.

Скула болит, никак не заживет. Он всегда бил с одной и той же стороны. Анна хотела отвести меня к врачу, боялась, что кость уже раздроблена, но я не пошла.

У нас запрещено владение огнестрельным оружием, это запрещено законом. Но у него есть пистолет.

Утром мне пришлось идти на вокзал. Если я сяду на поезд, через 3 часа буду в Перте. Только бы хватило наличных денег. Билет стоит 50 долларов, и, отойдя в сторонку от касс, я начинаю считать мятые купюры ― то, что у меня осталось.

Не хватает. Черт, черт, черт.

Это значит, что придется платить картой.

И я плачу картой. И молюсь, чтобы он не отследил платеж.

…

Свет бьет мне в глаза. Я лежу на жесткой кушетке в небольшой комнате. Пытаюсь повернуться, но мои руки зафиксированы мягкими ремнями. Я должна что-то чувствовать ― но не чувствую ничего. Как будто вата в голове.

«Прошлое скоро отпустит» ― говорит тихий голос, и медсестра вкалывает мне иглу в вену. Или это не сестра…

@kettu_n

Новая жизнь

Ричард Дорсон попал в Австралию после отмены смертной казни в Великобритании. Он был родом из Ирландии. Его семья выращивала овец. Когда зелёный остров начал бунтовать, никто особо не спрашивал, был ли он причастен. Ведь его земля давно приглянулась местному сквайру.

Семь лет каторги, голод и жизнь в ужасных условиях практически полностью изменили мужчину. Отработав положенный срок, Рик решил уже не возвращаться на родину. Пару лет он нанимался на любую работу, какая была по силам, и скопил денег, которых бы хватило, чтобы подняться. Купил лошадь. Вещей у него было немного, всё необходимое он хранил у знакомого кузнеца, с которым договорился о покупке у него повозки и инструмента.

Как вольному человеку, в награду за послушание и труд по программе губернатора ему полагался земельный надел. Его ждали несколько десятков акров не занятой равнины Нового Южного Уэльса. Бесплатная земля и сельхоз инвентарь в первые пару лет были хорошим подспорьем. Правительство, как могло, поддерживало свободных людей, предоставляя в помощь рабочую силу ― труд каторжников в обмен на хлеб.

Ричард отлично подготовился. У него был план. Оставалось дело за малым: купить несколько маток и хорошего барана. Он знал, как обращаться с овцами. Его опыта хватит, чтобы развести неплохое стадо всего за пару лет. Конечно, богатым не станет, но уж точно голодать не придётся.

Мужчина добрался в Сидней, надеясь за неделю решить все вопросы и убраться прочь с побережья, кишащего всяким сбродом. В залив Порт-Джексон на юго-восточном побережье Австралии приходили корабли. В тот день в городе была суета: долгожданный «Король Георг» с новой партией заключённых и продовольствия пришвартовался и стоял на якоре.

Рик вышел из конторы, в кармане его рубахи лежал конверт с документами на землю. «Ричард Дорсон, 1789 г. р., владелец 30 акров земли близ Квинса на юго-востоке Австралии». Проезжая верхом через порт, он притормозил. Группа каторжников, склонив голову, выстроилась в ряд. Грязные, в лохмотьях, со связанными руками и цепью по ногам, они стояли на сбитом из досок помосте. Это напомнило Рику те давние времена, когда он сам стоял на этом месте в ожидании выкупа. Группа хорошо одетых мужчин что-то громко обсуждала, основной торг уже был закончен. Теперь пристраивали брак: слабых здоровьем и тех, кто пострадал за время плавания. Официально торговля заключёнными в Новом Южном Уэльсе не велась, но заполучить хороших работников хотели многие, и местные власти неплохо наживались на этом.

Ричард уже собирался пройти мимо, но тут его внимание привлекла женщина с мальчиком трёх лет. На каторгу не отправляли с детьми. Совсем малышей отдавали в приют, тех, кто постарше ждали работные дома. Большинство женщин-заключённых промышляли проституцией. Это же касалось и тех, кто попадал работать на фермы или в услужение в дома свободных людей.

Женщина, заметив взгляд всадника, посмотрела на него, после чего отвлеклась на ребёнка. Она старалась стоять, как можно дальше от шеренги каторжников. В отличие от стоявших на возвышении на ней не было веревок и цепей. Рик понял, что этот взгляд долго будет преследовать его, и остановился. Привязав лошадь, он подошёл к группе мужчин. Тогда-то и стало ясно, в чем сложность.

Женщина была свободной и обслуживала корабельных коров. Сына на борт она провела без разрешения, и почти всё время прятала его. Но однажды была поймана на воровстве молока и хлеба. Её сдал повар, которому она отказала в некоторых услугах. Как свободную её ждал суд, а до этого по закону никто не мог её принудить работать наравне с заключёнными. Что с ней делать, не знали. Хозяин публичного дома потирал руки, видя лакомый кусочек. Сама она была неплоха, хоть и худа, а вот мальчик ему был лишним. Работник из него выйдет не скоро, а до той поры кормить дополнительный рот никто не хотел.