Треугольник - [9]

– Леонард, – перешел на доверительность Спок, – природные защитные данные капитана подвергались губительному телепатическому воздействию от общения с инопланетянами, в том числе и со мной, в течение многих лет.

Один… даже нет, дважды он непроизвольно пошел со мной на контакт. Тебе это о чем-нибудь говорит?

– Пожалуй, – неопределенно ответил доктор.

– Да не пожалуй, а совершенно определенно можно сказать, что за последнее время его защитная реакция значительно снизилась. Возможно, это результат постоянного перенапряжения и ранений, а возможно – результат коллективного воздействия на капитана людей Гейлбрейса. Посмотри на меня, доктор: я здоров, я защищен, и то… чувствую боль… безмерную усталость… сопротивление какому-то давлению извне… источник давления неясен… и тоску по чему-то недостижимому.

Спок резко отвернулся от доктора, с минуту постоял молча, сцепив за спиной руки, и снова повернулся лицом к доктору.

– Спок, – озадаченно сказал тот, – я готов согласиться, что его болезненное состояние вызвано людьми посла. И вы меня убедите окончательно, если ответите на вопрос: зачем им понадобилось мучить капитана Кирка?

– Доктор, вы – наивный младенец. Неужели вы забыли, что во все времена «новые люди» приходили к власти при помощи «старых», испытанных жизнью людей. Как правило, люди, подобные Кирку, были легендарными личностями – им верили, за ними шли темные массы, которые всегда и везде составляют разрушительную силу. Иногда бывало и так, что народы добивались улучшения своей участи, но легендарные «старые» люди всегда погибали.

«Новые», использовав все их возможности, уничтожали их.

– Спок, вы меня путаете, – заметил доктор.

– Да, я хочу, чтобы вы испугались и поняли, какое страстное стремление к единению испытывает погруженный в свое одиночество человек.

Он, как узник в тесной клетке камеры, заточен в своем «я», и вдруг ему показывают всю прелесть единения со множеством других «я», каждое их которых неповторимо и доступно всякому другому «я».

– Так вы думаете, что он может присоединиться к «Единству»? И они его используют в своих целях? – недоверчиво спросил доктор.

– Я сказал то, что думаю, – ответил Спок и направился к дверям.

Схватив сумку, доктор бросился за ним, на ходу возражая:

– Я не верю этому, Спок. Он – последний человек в Галактике…

– Доктор, он – первый человек в Галактике! – Спок остановился так резко, что доктор чуть не ткнулся лбом в его широкую спину. – И всегда будет первым. Он попирал и будет попирать звезды своими ногами, а на исследование космоса собственной души у него никогда не будет времени. Так займитесь вы этим, вспомните, что он потерял: любовь, друзей, уничтоженных врагов. Он не однажды стучался в двери рая и они ему открывались, но запретного плода он так и не попробовал. Что, если однажды он решится вкусить его? – спросил Спок и, не дожидаясь ответа, зашагал в сторону капитанского мостика.

Глава 4

По дороге на капитанский мостик Кирк вдруг почувствовал непреодолимое желание побыть одному, не в обществе Спока и Маккоя, при всяком удобном и неудобном случае старавшихся забраться ему в душу. Кроме того, он чувствовал себя непомерно усталым и знал, что стоило ему присесть или прилечь хотя бы на мгновение, он уже не сможет встать. На приведение себя в порядок у него было, по крайней мере, целых десять минут; за это время корабль-разведчик сядет на планету, а Ухура засечет его координаты.

– Бассейн номер один, – сказал он, войдя в лифт, приняв неожиданное для себя решение. В считанные секунды лифт доставил его в бассейн спортивного зала, предназначенного исключительно для членов экипажа корабля. Но вопреки уставу, сюда иногда допускались именитые пассажиры.

Сейчас, правда, посол и его люди надежно охраняются кодовым замком, который применялся лишь в исключительных случаях, когда возникала необходимость оградить экипаж от контактов с враждебно настроенными существами. Именно такие существа, по мнению капитана, и находились сейчас на борту его корабля. В бассейне никого не было. Раздевшись, он встал под воздушно-музыкальный поток, официально гарантировавший даже оживление мертвых, и началась программа оздоровления. Мягкий, удивительно приятный голос настойчиво убеждал его в том, что он чувствует себя хорошо, очень хорошо, намного лучше, чем минуту назад, а сладкая музыка, действуя на подсознание, должна была усиливать воздействие голосом, гарантировать оздоровление.

Но голос не убеждал, а музыка казалась слащавой и фальшивой.

Тогда Кирк решил испробовать программу плавания, и услужливый конвейер поднес ему в сетке ласты и полотенце. Выйдя из кабины воздушного потока, он погрузился в бассейн, лег на спину, раскинул руки в стороны и стал лениво перебирать ногами, стараясь не столько поплавать, сколько просто полежать на воде. Какое-то время это, как всегда, легко удавалось ему. И вдруг он почувствовал, что с трудом перебирает ногами и начинает тонуть.

– Господи, – подумал он, – неужели краткий миг контакта с «Единством» так расслабил меня? – Вслед за этой мыслью он ощутил себя донельзя опустошенным и одиноким, и таким слабым, что каждое движение руки или ноги стоило ему неимоверного усилия.