Третья тетрадь - [12]
– Свою надо иметь, – буркнул он.
– Непременно последую вашему совету, – ничуть не смутившись, ответила она, – но поскольку в течение получаса это никак невозможно, а на большее у нас времени нет… Видите, одна наша… – она почему-то запнулась, – приятельница решила что-то доказать судьбе или себе, уж не знаю, и кончилось это плачевно. – Речь для подобной ситуации была странная, и Данила невольно повернулся к стоявшей рядом с ним компании лицом. Лежавшая на руках у парня девица действительно была мокрой с головы до ног и даже кое-где облеплена бурыми водорослями.
– Ну а я-то тут при чем? Я лично таких доказательств не принимаю.
– Я тоже, – обрадовалась говорившая. – Но ваш вид… – она быстро оглядела Данилу и примиряюще улыбнулась, – говорит о том, что вы человек понимающий и в то же время с деньгами. – Данила хмыкнул. – Пожалуйста, прошу вас, довезите Димку с ней до ближайшей больницы. Ведь в противном случае эта смерть будет не только на нас, но и на вас.
Последнее вдруг разозлило Даха.
– Да пошла ты! – И он снова повернулся к пруду, но, поворачиваясь, чуть задержался взглядом на полуутопленнице. Она была явно моложе остальных и столь же явно принадлежала к другому кругу. А в запрокинутом лице ее читалась какая-то глубокая тайная обида. «Доигрались с девчонкой, уроды, – быстро вычислил он ситуацию. – Впрочем, этой тоже не следовало бы лезть не в свое… Черт, девка мокрая, все сиденье перепачкает… Ладно, черт с ними, будем считать – не зря перчатки отдал».
– Пошли, – коротко бросил он и помчался обратно к мосту, не без злорадства представляя, как нелегко таким темпом бежать с человеком на руках.
Он молча завел машину, жестом показав, чтобы девчонку уложили назад, сел за руль и захлопнул дверцы.
– А я? – удивился парень.
– А вам здесь делать нечего, вы свое уже сделали.
Данила развернулся, не слушая возмущения компании, и быстро поехал к Свердловке[31]. Навстречу ему по набережной уже выходили первые собачники, и впереди всех бежали две огромные лохматые кавказские овчарки без поводков и намордников. Данила с удовлетворением ощутил себя за железными дверцами «опеля» и, опять-таки не без злорадства подумав, что кому-то из продолжавших размахивать сейчас за его спиной руками может очень и очень не поздоровиться, прибавил газу.
Однако в Свердловке ему безапелляционно заявили, что дежурные сегодня не они, и, несмотря на его взывания к клятве Гиппократа и простым человеческим чувствам, почти вытолкали из приемного покоя.
Совершенно не к месту Даниле вспомнились чудовищные кавказские овчарки – попробовали бы они разговаривать с ним так, если бы псины были рядом! А кроме уже отданных перчаток умасливать врачиху оказалось нечем.
«Ненавижу!» – прошипел он, мысленно в тысячный раз радуясь, что его жизнь протекает в совсем иных измерениях, чем нынешний социум. А лицо девушки все быстрее теряло свою яблочную прелесть, уступая нехорошей голубоватой бледности, и Дах прямо через коттеджи Каменного острова погнал в Эрисмановскую больницу, вслух проклиная и вчерашнюю пьянку, и сегодняшний звонок, и собственную глупость, уже два раза за это утро сыгравшую с ним злую шутку.
Кони неслись по тракту, а мимо мелькала бесконечная, будто одетая в саван, равнина. И не было ей ни конца ни края так же, как и поднявшейся пурге. Снег, вечером казавшийся фиолетовым, в темноте побелел, мороз грянул в полную силу, и казалось, что в его жизни только и была, и есть эта ледяная пустыня с луной во мгле и редкими огнями деревень. Как это и у кого:
Жена и пасынок спали в меховых одеялах, и лица их при лунном свете казались неживыми. И сердце билось тоже мертвенно, ровно, безнадежно.
Петербург встретил тем же снегом, но уже освещенным рождественскими огнями, братскими объятиями и шампанским. Кроме того, все сходили с ума по народности и даже изобрели новый патриотический напиток, мгновенно ставший модным: на три четверти шампани добавлялась одна четвертая квасу, а по утрам в случае надобности можно было доливать и рассолу. У всех на столах стояли пепельницы в виде золотых лаптей, и говорили о некоем чудовище под названием общественное мнение.
Но это была, так сказать, сторона публичная – на деле же все было куда прозаичней: приходилось искать квартиру, устраивать Пашу в корпус или гимназию, Марье Дмитриевне искать врачей поприличней и понадежней. Меблированные комнаты, снятые родственниками, раздражали, мысли теснились темные, унылые. Конечно, свобода, конечно, прогресс, за четыре года появилось сто пятьдесят новых журналов и газет, лихорадка у всей пишущей братии…
Но Маша, Маша! Ее дерзкая красота, утонченная, необычная, изломанная, вдруг уступила место измождению, истерикам, кровавому кашлю по утрам.
– Ты сегодня, разумеется, опять по своим делам. Но я приехала сюда не для того, чтобы чахнуть в этих убогих комнатах. У меня нет даже выходного платья, понимаешь ли ты – платья? Где зеркало? Подай же немедленно!
Он намеренно долго искал зеркало, стараясь не найти. Бедная. Но чем он может помочь? Чем, когда денег нет и неизвестно, будут ли, когда вопрос о журнале висит на волоске и, главное, когда точит мозг одна подлая и грешная мысль: правдивы ли те слухи, что доходят до него глухо, но настойчиво?
Киев, 1918 год. Юная пианистка Мария Колобова и студент Франц Михельсон любят друг друга. Но суровое время не благоприятствует любви. Смута, кровь, война, разногласия отцов — и влюбленные разлучены навек. Вскоре Мария получает известие о гибели Франца…Ленинград, 60-е годы. Встречаются двое — Аврора и Михаил. Оба рано овдовели, у обоих осталось по сыну. Встретившись, они понимают, что созданы друг для друга. Михаил и Аврора становятся мужем и женой, а мальчишки, Олег и Вадик, — братьями. Семья ждет прибавления.Берлин, 2002 год.
В третье тысячелетие семья Луниных входит в состоянии предельного разобщения. Связь с сыновьями оборвана, кажется навсегда. «Олигарх» Олег, разрывающийся между Сибирью, Москвой и Петербургом, не может простить отцу старые обиды. В свою очередь старик Михаил не может простить «предательства» Вадима, уехавшего с семьей в Израиль. Наконец, младший сын, Франц, которому родители готовы простить все, исчез много лет назад, и о его судьбе никто из родных ничего не знает.Что же до поколения внуков — они живут своей жизнью, сходятся и расходятся, подчас даже не подозревая о своем родстве.
Все смешалось в доме Луниных.Михаила Александровича неожиданно направляют в длительную загранкомандировку, откуда он возвращается больной и разочарованный в жизни.В жизненные планы Вадима вмешивается любовь к сокурснице, яркой хиппи-диссидентке Инне. Оказавшись перед выбором: любовь или карьера, он выбирает последнюю. И проигрывает, получив взамен новую любовь — и новую родину.Олег, казалось бы нашедший себя в тренерской работе, становится объектом провокации спецслужб и вынужден, как когда-то его отец и дед, скрываться на далеких задворках необъятной страны — в обществе той самой Инны.Юный Франц, блеснувший на Олимпийском параде, становится звездой советского экрана.
Первая книга одноименной трилогии Дмитрия Вересова, действие которой охватывает сорок лет.В прихотливом переплетении судеб двух поколений героев есть место и сильным страстям, и мистическим совпадениям, и хитроумным интригам, и захватывающим приключениям.Одно из лучших произведений конца уходящего века… Если взять все лучшее из Шелдона и «Угрюм-реки» Шишкова, то вы получите верное представление об этой книге.
«Возвращение в Москву» – это вересовская «фирменная» семейная история, соединенная с историческими легендами и авторской мифологией столицы. Здесь чеховское «в Москву, в Москву!» превращается в «а есть ли она еще, Москва-то?», здесь явь и потустороннее меняются местами, «здесь происходит такое, что и не объяснишь словами»…
Франция – счастливый молодожен Нил Баренцев, вчерашний студент и почти диссидент, знакомится с прелестями свободной заграничной жизни и издержками французской любви.Америка – у заботливого мужа и рачительного хозяина Нила Баренцева масса времени, чтобы понять, что же ему действительно нужно из всего того, что новый мир ему предлагает.Две страны – две женщины. Одну он пытался спасти от смерти, другая вернет его к жизни.
Семейная сага Марины Ивановой «Главное выжить», – это исповедь перед людьми! Судьба трех поколений женщин из одной семьи не жалует ни одну из них. Но в этой жизни, мы все на испытании. Целая эпоха молчаливо наблюдает, – справятся наши герои с трудностями, смогут выжить в предоставленных обстоятельствах. Что выберут пороки или добродетель? Об этом вы узнаете, прочитав сборник романов Марины Ивановой, – «Главное выжить».
В третий том вошли повести и рассказы, объединенные общим названием «Сказки для умных».
Владение словом позволяет человеку быть Человеком. Слово может камни с места сдвигать и бить на поражение, хотя мы привыкли, что надёжней – это воздействие физическое, сила кулака. Но сила информации, характер самих звуков, которые постоянно окружают современного человека, имеют не менее сокрушающую силу. Под действием СМИ люди меняют взгляды и мнения в угоду тем, кто вбрасывает информацию на рынок, когда «в каждом утюге звучит». Современные способы распространения информации сродни радиации, они настигают и поражают всех, не различая людей по возрасту, полу, статусу или уровню жизни.
В этой книге две остросюжетные линии. Действие нечетных глав романа происходит во времена революции и начала гражданской войны. Четные?– описывают события наших дней, происходящие на фоне рейдерского захвата Часового (читай?– военного) завода. Объединяет их общее пространство?– крупный губернский город в центре России. В романе?– Пермь. Но с таким же успехом это мог бы оказаться Воронеж, Иркутск, Владивосток…Героев?– юную романтичную барышню и умного, беспринципного «нового русского» – разделяет столетие. Каждый из них проходит свой путь приключений, испытаний и преображений, свой отрезок истории России.
«Страну коров» мог бы написать Томас Пинчон, если бы ему пришлось полгода поработать в маленьком колледже. Пирсон своей словесной эквилибристикой и игрой со смыслами заставит читателя буквально мычать от удовольствия.Чарли приезжает в колледж Коровий Мык, где он еще не знает, чем ему, координатору особых проектов, предстоит заниматься. Задачи, кажется, предельно просты – добиться продления аккредитации для колледжа и устроить рождественскую вечеринку с размахом.Но Чарли придется пободаться с бюрократией: в колледже есть два противоборствующих лагеря, и их вражда может помешать ему добиться цели.
Эта книга – история о любви как столкновения двух космосов. Розовый дельфин – биологическая редкость, но, тем не менее, встречающийся в реальности индивид. Дельфин-альбинос, увидеть которого, по поверью, означает скорую необыкновенную удачу. И, как при падении звезды, здесь тоже нужно загадывать желание, и оно несомненно должно исполниться.В основе сюжета безымянный мужчина и женщина по имени Алиса, которые в один прекрасный момент, 300 лет назад, оказались практически одни на целой планете (Земля), постепенно превращающейся в мертвый бетонный шарик.
Лето 1941 г. Ленинградским девятиклассникам Мише и Насте предсказана скорая разлука – и встреча через семьдесят лет. В июне Настя уезжает на гастроли с хореографической студией, Миша ждет ее возвращения. Но тут начинается война. На город наползает блокада…Лето 2009 г. Неотправленные письма влюбленных оказываются у Аси, правнучки Насти. Она погружается в атмосферу тех предгрозовых дней, блуждает по тем местам, о котором говорится в письмах, ведет воображаемые диалоги с неведомым Мишкой – и волею судьбы встречает Мишку нынешнего, связанного с тем, первым, кровным родством.Неожиданные встречи и погружения в прошлое ждут и Андрея Платоновича, Асиного деда.
Переводчица Станислава Новинская и бывший генерал Красной армии Федор Трухин, ставший начальником штаба армии Власова, встречаются в Варшаве 1943 года.Лагеря для пленных советских офицеров, сложнейшие военно-политические маневры вокруг создания РОА, жизнь русского Берлина военной поры и многие другие обстоятельства, малоизвестные и ранее не затрагивавшиеся в художественной литературе, – все это фон того крестного пути, который проходят герои, чтобы понять, что они единственные друг для друга.В романе использованы уникальные материалы из архивов, в том числе и личных, неопубликованных писем немецких офицеров и новейших статей по истории власовского движения, к описанию которого автор подходит предельно объективно, избегая сложившихся пропагандистских и контрпропагандистских штампов.
Трилогия «Семейный альбом» – не столько семейная хроника, сколько «приподнятая» над бытом, романтическая и немного волшебная семейная легенда. В центре повествования – четыре поколения не вполне обычной петербургской семьи Луниных-Михельсонов. Эта необычность, в первую очередь, складывается из самих обстоятельств возникновения семьи. Двое влюбленных, Франц и Мария, разлученные Гражданской войной и считающие друг друга погибшими, обзаводятся семьями. Но их клятвы в вечной любви услышаны – только исполнить их суждено уже детям.