Третья сила - [17]

Теперь отвечаю на Ваше послание, полученное сегодня утром.

Вы спрашиваете, что даст нам в нынешних условиях устранение Бодрова, Рысева и Стасова. Ничего не даст, господин Сатур. Их следовало убить раньше. Теперь даже ликвидация всего руководства Оккервиля принципиально ничего не изменит. Станции все равно окажут при штурме серьезное сопротивление. Гораздо более эффективным в данных условиях выглядит алгоритм действий, который Вы описали в последнем послании: блокировать Оккервиль, а основной удар нанести по приморцам. Нельзя выпустить «третью силу» с правого берега. Ни в коем случае! Надеюсь, что руководство Империи примет верное решение.

В ближайшее время я отправлю людей в «левый» туннель. Но заранее предупреждаю Вас: едва ли его удастся использовать для наступления.

Служу Империи.

Крот».

Глава 3 Самсон и самосвал

Лена Рысева не верила в любовь с первого взгляда.

Выслушивая откровения приятельниц типа: «Я увидела Ваню и сразу поняла – это он!», – Лена радовалась за подругу и поздравляла ее, но про себя скептически усмехалась.

– Глупости, – рассуждала девушка. – Люди могут вместе десять лет прожить и все равно друг друга не узнать. А тут – с первого взгляда и уже любовь. Ага. Я и себя за столько лет не поняла, а тут – другой человек. Да еще мужчина.

С широко распространенным мнением, что все мужики одинаковые, Лена тоже была категорически не согласна, хотя и не оспаривала эту «мудрость». Спорила Лена вообще редко, не видя в этом занятии никакого смысла. Обычно кокетки сами ничем, кроме красивого тела, парней привлечь не могли. Рысева же, напротив, считала, что многие парни только притворяются простаками, подыгрывая подругам, а на самом деле в душе мужчины такая же бездна странностей и сюрпризов, как и в душе женщины, если не бо́льшая. Разобраться в них Лена пока не могла, хотя и жила почти всю жизнь в окружении мужчин, поэтому и с серьезными отношениями не спешила.

Поклонников у подросшей и похорошевшей Лены водилось немало, но все они на том или ином этапе отношений забраковывались самой девушкой. Только одному юноше, Мите Самохвалову, работавшему в столовой Проспекта Большевиков помощником поваров, своих отца и матери, удалось попасть в гости к Рысевым. На смотрины к Святославу.

Митя, приятный на вид, улыбчивый, веселый малый, пропахший кухонными ароматами, явился к Рысевым минута в минуту. На Лену, присутствовавшую при беседе, смотрел с нежностью во взгляде, Святослава называл «господин Рысев». С особой гордостью отметил Митя, знакомясь со Святославом, что ему позавчера исполнилось восемнадцать лет, и он живет в полной семье.

– Эх, хорошо готовят мама и папа! – воскликнул юноша.

Отец Лены тактично промолчал, но Лена прекрасно знала, что стряпня Самохваловых его не очень-то устраивает. Видя, что последние слова на Рысева не произвели никакого впечатления, Митя принялся еще старательнее рассказывать о том, какая чудесная, любящая и дружная у него семья.

Святослав принял Митю благосклонно, общался с ним вежливо, задавал вопросы о рецептуре блюд, составлявший нехитрое меню жителей метро. Поваренок охотно и подробно отвечал Святославу на все вопросы. Лена поглядывала на отца с легким удивлением, но помалкивала. Святослав Игоревич всегда знал, что делает. Как бы между делом, сразу после дискуссии о гастрономической ценности мяса мутантов, Святослав спросил:

– А напомни, какого ты мутанта убил, Мить?

– Никакого, – отвечал юноша, старательно имитируя огорчение, – пока очередь не подошла. Сами знаете, год не проводились вылазки, очередь скопилась…

Лену позабавил вопрос, заданный отцом. Вся станция знала, что Митя в городе не был. Потом девушка догадалась, в чем дело: Святослав хотел услышать эти слова из уст самого Мити. Понаблюдать за тем, как именно он ответит, с грустью или с радостью, будет ли оправдываться. И вот в мимолетной, но презрительной улыбке, исказившей на миг губы отца, Лена прочла «приговор» своему приятелю.

И Лена расслабилась. В начале беседы девушка сидела, как на иголках. Хмурилась, слушая слова Мити, теребила волосы, кусала губу. Теперь волнение улеглось, Лена откинулась на спинку и закинула ногу на ногу. Она уже знала, что скажет ей отец.

Когда Митя уходил, на лице его играла улыбка. Он был почти уверен, что путь к руке и сердцу Рысевой открыт. Святослав тоже улыбался ему вслед. Но после того как за молодым человеком закрылась дверь, отец скорчил кислую гримасу и процедил сурово:

– Этот Самосвал ребенок еще. Я понимаю, чем он тебя заинтересовал – у него есть то, чего лишилась ты. Ну, тут уж извини. Не все могут жить в полных семьях… Митенька милый, неглупый, вежливый, этого не отнять. Но он не повзрослел. Вообще. И полковник просто так от рейда отстранять не станет.

Лена спорить не стала. Она и сама все видела и все понимала.

На какой-то короткий период времени Мите удалось окружить ее такой заботой и вниманием, что голос разума просто заглох. Не последнюю роль в этом маленьком чуде сыграла еда, которую Митя воровал для нее из столовой. Чудо оказалось хрупким – отец парой коротких, жестоких фраз разрушил эти нехитрые чары…