Третья русская революция - [15]

- Боб Страус? О-о-о! Я его хорошо знаю!

- Не Боб Страус, а Строб Тэлбот, - чеканя фразу, произнес Клинтон.

- Н-ну, да! Б-боб Страус. Я с ним встречался в Москве.

- Господин президент! Не Боб Страус, а Строб Тэлбот! - повысив голос, поправил Ельцина Клинтон.

Однако реакция была той же. После четвертого или пятого захода хозяин Белого дома наконец понял, что его собеседник в доску пьян. Он изменил тему разговора, намекнув на желательность личной встречи. Это привело Ельцина в дикий восторг, и он, словно медведь перед спариванием, ликующе прорычал в трубку: "Б-билл! Когда мы встретимся? Это нужно сделать как можно бы-ы-стрее!" Клинтон, чье расписание зарубежных визитов и встреч еще не было определено, не мог сказать ничего конкретного. Однако бывший "на взводе" Ельцин на него напирал, желая непременно знать точное время и место встречи, кои изменить было бы уже нельзя. Но Клинтон твердых обещаний пока не дал и, попрощавшись, повесил трубку.

Так состоялось знакомство двух президентов. Поясню: Боб Страус - это посол США в Москве во время августовского путча, с которым в ночь на 21 августа Ельцин договаривался о бегстве. Тэлбота Ельцин раньше не знал, хотя, возможно, слышал о нем от своего министра иностранных дел Андрея Козырева.

Тот первый разговор по "красной линии" озадачил американского президента. Повесив трубку, он грустно улыбнулся и нараспев сказал Тэлботу про кремлевского визави: "Кандидат для трудной любви, какую едва ли случалось прежде ведать". И все же Клинтон, у которого в детстве был горький опыт общения с отчимом-алкоголиком, повел себя как ответственный государственный муж. С первых дней своего президентства он внушал подчиненным, что "как бы ни относиться к пристрастию Ельцина, надо сохранять баланс в оценке, памятуя, что речь идет о России". Но подчиненные были менее щепетильны. Узнав подробности "задушевной беседы", один из них брякнул. "Ну и страна! То диктаторы, то самодуры, то полупокойники, а теперь алкоголик".

По мнению Клинтона, первое, что в стратегическом плане было необходимо России, - это "большой рабочий проект". "Русские в депрессии, - сказал он. - Ельцин должен стать для них своим Франклином Рузвельтом. Но он не справится без нашей помощи".

Меморандум Тэлбота

Стробу Тэлботу было поручено составить меморандум, который в середине марта 1993 года был передан в Белый дом под титулом "Стратегический альянс с российской реформой". Главная сложность предполагавшегося альянса состояла в следующем. Советский Союз виделся руководству США могучим гигантом, чья военная сила представляла смертельную угрозу Америке. На протяжении сорока с лишним лет внешнеполитическая доктрина Вашингтона строилась на сдерживании и отбрасывании "советской экспансии" повсюду в мире. Теперь же источником сложности в двусторонних отношениях была слабость России. И как строить неравноправный альянс, поначалу никто не знал.

Бесспорным было одно: высшее руководство США, как до осени 1991 года в отношении СССР, не было заинтересовано в развале России, которой под давлением Вашингтона передали свои ракетно-ядерные потенциалы Украина, Белоруссия и Казахстан. Эта позиция четко отражена в "меморандуме Тэлбота", где подчеркнуто, что Соединенные Штаты "не хотят видеть ядерную Югославию в сердце Евразии". Прочее предстояло определить. И Тэлбот выделил колею, в рамках которой должен был развиваться "стратегический альянс с российской реформой".

С одной стороны, нежелательной и неприемлемой была перспектива диктатуры в России, чреватая возвратом страны к ее прежнему репрессивному опыту. Для США и их союзников это означало бы возобновление "холодной войны". "Избежать такой перспективы, - сказано в меморандуме, - можно только одним путем - превращением России в современное государство, интегрированное в мировое политическое и экономическое сообщество". А с другой стороны, "чтобы реализовать эту цель, Соединенным Штатам следует не только предупреждать худшее, но и содействовать в сегодняшней России всему наилучшему, с учетом его перспектив, что исключало бы спонтанные, импульсивные усилия и акции". Такая была задана парадигма российской политики Вашингтона.

Однако ее осуществление требовало понимания природы и сути протекавшего в России процесса, который Тэлбот назвал третьей русской революцией. "Фактически эта третья по счету в XX веке русская революция троична по своим целям, - писал Тэлбот. - Русские пытаются, во-первых, трансформировать свою страну, переведя ее от тоталитарного режима в демократию. Во-вторых, перейти от командной экономики к рыночной. И, в-третьих, совершить переход от многонациональной империи к национальному государству". И хотя последнее утверждение в отношении страны, населенной 189 большими и малыми этносами, выглядело натяжкой, а Чечня уже объявила о независимости, в целом Тэлбот верно уловил суть исторического процесса и правильно сформулировал для США ее стратегию в отношении России, чему немало способствовали события в Москве.

Первое поражение Ельцина

В ноябре 1992 года, когда на президентских выборах в США победил Билл Клинтон, Конституционный суд России отменил объявленный Борисом Ельциным в августе 1991 года запрет коммунистической партии. Получив полную легитимность, компартия стала быстро консолидировать свои ряды, намного опередив другие организации. А вместе с тем резко обострилось давно наметившееся соперничество президента и его команды с оппозиционным парламентом.