Третья ось - [18]

— Чем могу быть полезен? — вежливо обратился Никитаев к мужчине в военном полушубке, угадав в нем старшего группы.

Голубев коротко рассказал Никитаеву о цели приезда.

— В пути мы встретили возвращавшегося из поселка шофера Короля, который привез к вам «уполномоченного». Не вызывает сомнения, что это тот, кого мы разыскиваем.

— Разрешите проводить вас к месту ночлега самозванца, — предложил директор.

Рассказ Голубева ободрил его: «Верят еще в области старику Никитаеву. Знают, что справится с планом сам, без толкачей и теребильщиков», — удовлетворенно отметил в своем сознании директор.

— Сон Грохотова будет оберегать ангел-хранитель в образе младшего лейтенанта Василькова. Возьмем эту сволочь утром в автомашине.

ВЕСНА НАСТУПАЕТ

Грохотова разбудили доносившиеся с улицы сигналы автомобиля.

В нижнем белье, босиком, он подошел к окну и отдернул занавеску. У крыльца, фыркая мотором, стояла легковая машина ГАЗ-67, получившая распространенное прозвище «козел».

Грохотов постучал в окно, чтобы обратить на себя внимание, и махнул рукой: мол, сейчас. Одеться, умыться, выпить стакан крепкого чаю было делом нескольких минут. С неразлучной папкой в руках Грохотов вышел на крыльцо. Он невольно зажмурился от утреннего весеннего солнца. Ранняя оттепель повсюду оставила свои следы. С крыши грозно свесились громадные сосульки. Грохотов в испуге отшатнулся от карниза: ему почудилось, что ледяные пики острием направлены прямо ему в голову и готовы поразить его. Вешними водами у дороги промыло глубокую канаву. Вода скатывалась в канаву, увлекая за собой навоз, мусор, щепу, очищая дорогу от всего лишнего, наносного. Воробьи после зимнего одиночества организовывались в шумные, суетливые стаи. Одна стая опустилась возле крыльца, пестрые пичужки запрыгали в сторону Грохотова, задорно чирикая, как бы выкрикивая: «Вот он... Вот он... Вот он...» Грохотов отступил в глубину крыльца. Из машины выскочил Никитаев, и это вывело Грохотова из состояния испуга.

— Пожалуйста, товарищ уполномоченный. Машина довезет вас до самого Топорка. С вами поедут бухгалтер и кассир, сегодня в Топорке выдача зарплаты.

Сопровождаемый Никитаевым Грохотов подошел к «козлу». Молоденький шофер, с утра уже успевший изрядно повозиться с «козликом», что было видно по его щекам и лбу, вымазанным в масле, предложил «уполномоченному» садиться рядом. На заднем сидении развалились двое мужчин, закутанных в длиннополые тулупы.

Грохотов попрощался с Никитаевым.

— Из Топорка я, возможно, выеду прямо в колхоз «Красное знамя», а оттуда, не заезжая к вам, в область. В этом случае не теряйте меня, — предупредил он директора. — Впрочем, тогда я вам черкну пару строчек.

«Как же, дождешься от тебя теперь записки!» — подумал директор, суровым взглядом провожая машину.

ЖИЛ-БЫЛ У БАБУШКИ СЕРЕНЬКИЙ КОЗЛИК

Грохотов внимательно смотрел в ветровое стекло. Дорога от поселка сразу вильнула в сторону и выскочила на таежную просеку. В лесу весна чувствовалась слабее. Густой лес, стоявший по обе стороны дороги, не пропускал лучей солнца, снег по обочинам лежал нетронутым, и только чернела колея, накатанная колесами автомобилей. На ухабах «козел» подпрыгивал, словно для того, чтобы оправдать свое шутливое прозвище. Грохотову почему-то вспомнилась с детства знакомая песенка, и он тихо под нос замурлыкал:

Жил-был у бабушки серенький козлик.

Вот как, вот как, серенький козлик.

От быстрого бега машины казалось, что деревья летят ей навстречу и бросаются со всех сторон прямо на машину, пытаясь схватить пассажиров своими суковатыми колючими лапами.

И вдруг Грохотов почувствовал, что сзади его кто-то крепко обнял сильными руками и прижал к спинке сидения. В ту же минуту шофер резко затормозил машину и ловким движением защелкнул на его руках наручники.

— А теперь разворачивайся, Андрей, и быстро обратно, — послышалась команда сзади.

Грохотов обернулся и встретился глазами с невозмутимым взглядом Голубева.

«Остались от козлика рожки да ножки», — речитативом промолвил шофер, в котором Грохотов с трудом распознал Василькова.

КОНЕЦ «ОЧКАСТОГО»

Полковник Ярченко заканчивал допрос.

— С воспитанниками полковника Шлехтера я встречаюсь не впервые. Вы, Грохотов, вредили нам долго, а сгорели на пустяке. Когда вы решили пустить следствие по ложному следу, мы сами пошли на это. Здесь наши планы не расходились. Прежде чем разоблачить вас, мы раскрыли вашу дефектную продукцию, изъяли ее из употребления и обезопасили транспорт от ее губительного действия. Все ваши попытки пустить пыль в глаза следователю только изобличали вас, но не спасали положения. Полковник Шлехтер, посылая вам директивы с той стороны, мог просчитаться, он никогда не был особенным знатоком души советского человека. Но как вы, проживший в России почти всю свою жизнь, до сих пор не убедились в том, что в нашей среде немыслимо безопасное пребывание чуждых для нас людей, вредящих нашему обществу?

Те люди, в которых вы искали себе соучастников, оказались плохими конспираторами. Иначе и не могло быть. Блажевич и Колосов не подготовлены для подрывной работы. Буфетчица по неопытности и рассеянности продала папиросы, предназначенные для вас. Ночью она впустила к себе в квартиру нашего агента, поверив таинственным стукам и его «иностранному выговору» — бурятскому акценту. Колосов, опустившийся человек, пошел на преступления ради денег на пьянство и гулянки. Вот ваши горе-помощники, которые принесли вам больше вреда, чем пользы. Те, на кого вы опирались, рано или поздно все равно бы провалили вас.