Третья ось - [17]

В течение месяца было выдано несколько плавок с повышенным содержанием фосфора и серы. Из этого металла в другом цехе выпрессовывали вагонные оси.

Олег понимал, что увеличенный процент этих элементов ослабит металл, сделает его более хрупким, особенно в суровые морозы, и дефектные оси, поставленные под грузовые вагоны, через определенный срок неминуемо сломаются на ходу, что повлечет массовые крушения и нанесет колоссальный ущерб государству.

Он чувствовал, что на заводе работает целая диверсионная группа, подозревал в соучастии и лаборантку, приходившую за пробами металла в дни, когда выдавались некачественные плавки, и мастера колесного цеха — соседа по квартире, — встреч с которым он избегал, и некоторых других. Но обо всем этом нужно было молчать, и он молчал.

Колесные пары, сформированные на дефектных осях, расходились по вагонным депо Урала, Сибири и Дальнего Востока. Когда деятельность Олега достигла наивысшей активности, он внезапно получил секретное указание разведывательного центра о перемещении его из Крутилино в одно из сибирских вагонных депо, чтобы из исполнителя стать наблюдателем.

Под предлогом отъезда к престарелым родителям Олег с трудом добился расчета и, напутствуемый пожеланиями успеха, выехал из Крутилино.

ПРИЕМЩИК МИНИСТЕРСТВА

Вскоре Мертвищев-Лапин уже под фамилией Грохотова появился на сибирской станции Новая, где устроился мастером вагонного депо. А через год поднялся по должностной лестнице сразу через несколько ступенек и стал появляться на станции Новая и в других вагонных депо дороги как приемщик вагонов Министерства путей сообщения.

Осматривая выпускаемые из ремонта вагоны, Грохотов нередко встречал на вагонных осях клейма, номера плавок на которых заставляли его быть настороже и напряженно ждать.

Когда, почти на глазах, сработала первая ось, — результат разочаровал его. Вторая ось принесла еще большее разочарование. Как вели себя дефектные оси на других дорогах, он не имел сведений и мог только догадываться, что серьезного ущерба они не приносили: крупных крушений из-за излома вагонных осей не было.

Вся надежда возлагалась на Сибирь с ее сухими, крепкими морозами, где излишние примеси в металле быстрее делали свое разрушительное дело.

Когда вечером его вызвал с квартиры по телефону заместитель начальника дороги и предложил немедленно выехать с ним на место крушения в Глубокую Падь, Грохотов решил: началось. Предположение его оправдалось — сработала третья ось.

После крушения поезда № 1112 можно было записать себе в актив крупную победу. Грохотов торжествовал. Его торжество омрачилось, когда расследованием крушения занялись органы государственной безопасности.

«Если они найдут истинную причину, — думал он, — все мои долголетние труды пойдут прахом». — Грохотову показалось, что он сумел направить следствие по ложному следу. Подлоги, покушения, убийство — ничем не брезговал гнусный враг, для того чтобы замести свои грязные следы. Он скорее почувствовал, чем узнал, что, несмотря на все предосторожности, попал в облаву и кольцо преследования замыкается. Надо бежать. Времени, для того чтобы связаться с центром, не было, и Грохотов решил действовать самостоятельно. Под видом выезда в Москву с квартальным отчетом он уехал из управления дороги.

Остановка на станции Таежная, возвращение на товарном до переезда, срыв стоп-крана, попутная машина в Крюковский леспромхоз и прибытие туда с поддельным мандатом уполномоченного облисполкома — все это было продумано и подготовлено заранее. Грохотов закрылся в заезжей комнате, гостеприимно предоставленной ему директором, чувствуя себя наконец в безопасности. Он потребовал утром подать ему автомашину, чтобы ехать на самый отдаленный участок лесозаготовок — Топорок.

— Не люблю отсиживаться в конторе, — расставаясь перед сном на крыльце заезжей, заявил он директору. — Хочу сразу ознакомиться с обстановкой...

«В далекой глуши, куда не достают даже телефонные звонки, можно будет некоторое время отсидеться, а потом...» — О дальнейших планах он не успел подумать. Усталость поборола тревоги и опасения. Грохотов уснул.

БЕССОННАЯ НОЧЬ ДИРЕКТОРА

Директора Крюковского леспромхоза Никитаева разбудил телефонный звонок. Вызывали в контору.

— Черт знает что такое! — ворчал недовольный директор. — Только что устроил одного уполномоченного, опять какие-то гости нагрянули. И до всего должно быть дело директору. Пора, пора, старик, на пенсию.

Никитаев хитрил сам перед собой. Проработав свыше тридцати лет в лесу, прочно утвердившись после войны на посту директора одного из крупнейших леспромхозов области, он только сейчас почувствовал себя в силе.

Большим хозяйством он руководил легко и спокойно. Считая основой выполнения плана заботу о людях, старый директор построил в тайге благоустроенные поселки, не отличающиеся от городских, со всеми возможными удобствами. Рабочие из Крюково не увольнялись. Плохо здесь было только пьяницам, бездельникам и бракоделам.

Приезд уполномоченного удивил Никитаева: ему почудилось недоверие к его способностям руководителя, это настроило его на ворчливый тон и заставило заговорить о пенсии.