Третья Мировая Игра - [3]

Шрифт
Интервал

— Сильная атака. Боюсь, не остановит их князь Александр Данилович.

Отец со значением кивнул.

— Не остановит, факт. Немцы просто так через центр не ходят. Только в том случае, если на сто процентов уверены в своей силе. И еще, обратите внимание — сам фон Кройф армию ведет. Сомнут Александра Даниловича, я уверен. Ему бы стоило назад отойти и соединиться с Дмитрием Всеволодовичем где-нибудь под Можайском. Там же подобрать резерв князя Суроцкого и соединенными силами встречать неприятеля. И обязательно надежно прикрыть фланги, не дать убежать нападающим.

— Скажешь тоже, Антон Егорыч! — Яков Модестович сердито возражает. — Умный ты человек, а такую ерунду порешь! У Можайска! Половину своего поля просто так отдать? Негоже это. Прессинговать надо, подкаты делать, игру на территорию противника переводить. А то что ж?

— Прессинговать надо с умом! — разгорячился папаша. — Возьми хотя бы пограничный отряд! Много он напрессинговал? Разгромлен в пух и прах! Вместо того чтобы отойти, сберечь силы! А теперь нет ни отряда, ни задержки противника! Нашим игрокам расстройство, а им воодушевление!

— Ну какое там расстройство! Подумаешь, в центральном круге пограничный отряд прошли! Эка невидаль!

— Да не только в отряде дело!

— А в чем же тогда?

— В чем, в чем! Когда немцы через центр такой армадой наступают, нужно всерьез остерегаться! Это вам не с поляками хороводы по лесам водить!

— Ну, немцы, ну и что? Бивали мы и немцев…

Выскользнул я тихонько в сени, зачерпнул ковш квасу. Теперь до глубокой ночи будут лясы точить, как играть да как не играть, хоть в главные тренеры каждого бери. Потом прежние игры вспоминать начнут, с поляками, с турками, с французами. Давнишние игры с немцами тоже припомнят. Так до полуночи и просидят. А что — зима, вечерами делать нечего, только что про игру рассусоливать. На то и игра.

Раньше, в доисторические времена, все иначе было. В школах тому не учат, но я из разговоров отца с дедом кое-что подслушал. Еще в книжки отцовы однажды заглянул, те, которые он в шкафчике под замком держит. Помню, замок оказался открытым, а отца полдня дома не было. Я тогда много странного вычитал, мне и сейчас все это непонятно. Получается, что древние народы в игру не играли и не с мячом к соседям ходили. А ходили для того, чтобы истреблять друг друга. Нарочно избить, не по случайности, не в борьбе за мяч или в давке у ворот. Целыми армиями по миллиону человек шли, только не мяч катили, а специальные орудия для убийств с собой несли. Шли — и всех живых на своем пути убивали, и противника, и, страшно сказать, мирных зрителей тоже. А кто больше убил, тот, значит, и победитель. Вот и допобеждались до того, что почти всех людей на земле поубивали. Но — не знаю, не верится мне в это. Как это можно нарочно людей убивать? Всюду ведь земля для пашни есть, реки, леса, луга. Хочешь — в городе селись, хочешь — в деревне. Тесно тебе, так отъедь от людей подальше и хутором живи. Чего бить-то друг дружку? Для куража, для интереса? А может, и для пропитания нечистого, каннибальского? Непонятно. Видно, другие люди раньше были, необузданные, дикие. Да и не люди вовсе, а звери, те самые, что от обезьян произошли. Они и других непотребств много делали, не только убийства. Чужое хватали без спроса, задарма заставляли на себя работать, лгали друг дружке, девок и баб без их согласия брали. Оттого в школах древней истории и не учат, нельзя, видно, этого малым детям, да и всем добрым людям знать. Только в Университете этому учат, да и то не всех, а только самых достойных. И не сразу, а через много лет трудов и послушания. Вот этого я и хочу. Знаний хочу, мудрости. А не блины с салом трескать да про игру с соседями лясы точить.

Остатки кваса в помойное ведро выплеснул. Вышел на улицу. Мороз, тишина, из избы свет желтыми квадратами на снег льется. Над головой звезды, целый океан. Вон Большая Медведица ковшом висит, вон Стрелец, Весы. Интересно, а звезды в древние времена те же самые были или тоже другие?

Завернул за угол, справил нужду. Еще немного постоял, вернулся в дом. Там уже накурено, хоть топор вешай.

— А мне на итальянцев смотреть неинтересно, — Яков Модестович кричит. — Запрутся на своей половине и сидят. Больше всех мне поляки нравятся!

— Верно… да… — вразнобой гудят.

Это точно. Украина — Польша — самая лучшая игра сейчас. То поляки всей своей шляхтой наскочат, хохлы от них врассыпную разбегаются. Ну, думаешь, сейчас точно гол забьют! Ан нет, месяца через два шляхты той и след простыл, а казачки уже сами мяч к Кракову подкатывают. Открытая игра, атакующая, на встречных курсах. Тридцать один процент зрительский рейтинг у них, первая игра в мире сейчас. Но и у нас с немцами серьезная каша вот-вот заварится.

Буду ложиться спать. Целый день на воздухе перед экраном провел, от этого в тепле сразу в сон клонит.

Завтра с утра сбрую будем с папашей чинить. Потом на мельницу съезжу, пару мешков пшеницы смолоть надо бы. Потом… потом будет день и будет дело…

Засыпаю, а перед глазами одно и то же: немцы, немцы, немцы. Кресты, форма их треклятая. Мяч, островерхими немецкими буквами опоганенный, по нашей земле катится…


Еще от автора Борис Викторович Гайдук
Плохие слова

Едкий и отточенный слог, тонкий юмор, неизменно увлекательный сюжет, ироническое и сочувственное отношение к своим героям, а также не слишком гуманистический пафос произведений — все это объединяет совершенно не похожие друг на друга рассказы, которые условно можно разделить на три группы.Первая — «Кровотечение» — это попытка найти что-то новое в человеке.Вторая — «Радуга» — остросюжетные, необычные, захватывающие и забавные истории, имеющие под собой реальную основу.И третья — «Дас ист фантастиш» — это пародия, стеб, сатира, юмор, сюр, фантастика и, наконец, новогодняя сказка, в которой все заканчивается хорошо.


Террин из зайца

Эта необычная кулинарная книга, в которой каждый «рецепт» отсылает нас к известному литературному произведению, кино, сказке, песне, научному докладу или газетной статье. Умберто Эко устами своего героя, странствующего монаха Вильгельма Баскервильского, учит нас варить макароны по-францискански, Штирлиц во вражеском логове пытается выведать тайну приготовления «секретного блюда Рейха» – вестфальского горохового супа, вывезти в Швейцарию радистку Кэт и при этом избежать провала, Крестный Отец в жестокой борьбе с мафией разворачивает в Нью-Йорке сеть пиццерий, великий режиссер Николай Гоголь, создатель блокбастеров «Мертвые души» и «Мертвые души-2», рассказывает пассажирам поезда Москва–Киев о приготовлении украинского борща, а греческий салат готовит, разумеется, Одиссей, возвращающийся от стен поверженной Трои с трофеями в виде томатов и перца.


Рекомендуем почитать
Про Клаву Иванову (сборник)

В книгу замечательного советского прозаика и публициста Владимира Алексеевича Чивилихина (1928–1984) вошли три повести, давно полюбившиеся нашему читателю. Первые две из них удостоены в 1966 году премии Ленинского комсомола. В повести «Про Клаву Иванову» главная героиня и Петр Спирин работают в одном железнодорожном депо. Их связывают странные отношения. Клава, нежно и преданно любящая легкомысленного Петра, однажды все-таки решает с ним расстаться… Одноименный фильм был снят в 1969 году режиссером Леонидом Марягиным, в главных ролях: Наталья Рычагова, Геннадий Сайфулин, Борис Кудрявцев.


В поисках праздника

Мой рюкзак был почти собран. Беспокойно поглядывая на часы, я ждал Андрея. От него зависело мясное обеспечение в виде банок с тушенкой, часть которых принадлежала мне. Я думал о том, как встретит нас Алушта и как сумеем мы вписаться в столь изысканный ландшафт. Утопая взглядом в темно-синей ночи, я стоял на балконе, словно на капитанском мостике, и, мечтая, уносился к морским берегам, и всякий раз, когда туманные очертания в моей голове принимали какие-нибудь формы, у меня захватывало дух от предвкушения неизвестности и чего-то волнующе далекого.


Пасека

Геннадий Александрович Исиков – известный писатель, член Российского Союза писателей, кандидат в члены Интернационального Союза писателей, победитель многих литературных конкурсов. Книга «Наследники Дерсу» – одно из лучших произведений автора, не зря отрывок из нее включен в «Хрестоматию для старшего школьного возраста „Мир глазами современных писателей“» в серии «Писатели ХХI века», «Современники и классики». Роман, написанный в лучших традициях советской классической прозы, переносит читателя во времена великой эпохи развитого социализма в нашей стране.


Плотник и его жена

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Третий номер

Новиков Анатолий Иванович родился в 1943 г. в городе Норильске. Рано начал трудовой путь. Работал фрезеровщиком па заводах Саратова и Ленинграда, техником-путейцем в Вологде, радиотехником в свердловском аэропорту. Отслужил в армии, закончил университет, теперь — журналист. «Третий номер» — первая журнальная публикация.


И конь проклянет седока

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Чужая бабушка

«А насчет работы мне все равно. Скажут прийти – я приду. Раз говорят – значит, надо. Могу в ночную прийти, могу днем. Нас так воспитали. Партия сказала – надо, комсомол ответил – есть. А как еще? Иначе бы меня уже давно на пенсию турнули.А так им всегда кто-нибудь нужен. Кому все равно, когда приходить. Но мне, по правде, не все равно. По ночам стало тяжеловато.Просто так будет лучше…».


Ты можешь

«Человек не должен забивать себе голову всякой ерундой. Моя жена мне это без конца повторяет. Зовут Ленка, возраст – 34, глаза карие, любит эклеры, итальянскую сборную по футболу и деньги. Ни разу мне не изменяла. Во всяком случае, не говорила об этом. Кто его знает, о чем они там молчат. Я бы ее убил сразу на месте. Но так, вообще, нормально вроде живем. Иногда прикольно даже бывает. В деньги верит, как в Бога. Не забивай, говорит, себе голову всякой ерундой. Интересно, чем ее тогда забивать?..».


Жажда

«Вся водка в холодильник не поместилась. Сначала пробовал ее ставить, потом укладывал одну на одну. Бутылки лежали внутри, как прозрачные рыбы. Затаились и перестали позвякивать. Но штук десять все еще оставалось. Давно надо было сказать матери, чтобы забрала этот холодильник себе. Издевательство надо мной и над соседским мальчишкой. Каждый раз плачет за стенкой, когда этот урод ночью врубается на полную мощь. И водка моя никогда в него вся не входит. Маленький, блин…».


Нежный возраст

«Сегодня проснулся оттого, что за стеной играли на фортепиано. Там живет старушка, которая дает уроки. Играли дерьмово, но мне понравилось. Решил научиться. Завтра начну. Теннисом заниматься больше не буду…».