Третья месть Робера Путифара - [16]
— Он, кажется, живет с матерью?
Голос был незнакомый. Жандарм, никакого сомнения!
— Совершенно верно. Но заходите же, прошу вас… — голос директрисы.
Путифар, обезумевший от ужаса, забился в большой металлический шкаф в углу кабинета. Обеими руками ухватился за внутреннюю задвижку и потянул дверь на себя. Дрожа как лист, он слышал, как вошедшие усаживаются и наконец заводят разговор.
Директриса: Да, месье Путифар живет с матерью. Очень старой, насколько мне известно.
Жандарм: Это она сегодня утром к нам обратилась. Всю ночь не спала. Очень тревожится за сына.
Путифар (в шкафу): Мама, ох, мамочка, прости…
Второй жандарм: Месье Путифар холост, но, может быть, вам известна какая-нибудь его… как бы это сказать… связь? Нет ли у него подружки, у которой он мог провести ночь?
Директриса (невольно прыснув): О нет! Какая там подружка! Исключено.
Путифар (в шкафу): А что тебя так рассмешило, коза драная? Почему это у меня не может быть подружки, а?
Второй жандарм: Месье Путифар, кажется, давно работает в вашей школе?
Директриса: Да, уже много лет. Года с… Погодите, сейчас посмотрю в личном деле. Оно у меня тут, вон в том шкафу.
Путифар: Не-е-ет! Только не это!
Первый жандарм: В этом нет никакой необходимости, мадам.
Директриса: Да нет, я сейчас, секундное дело…
Путифар: Он же тебе сказал — не надо, дура ты безмозглая!
Первый жандарм: Ну, как знаете…
Путифар: Спасите!
Директриса повернула ручку. Но Путифар с другой стороны держал задвижку мертвой хваткой, и перетянуть его могла разве что упряжка быков.
Директриса: Ну надо же! Запор заело…
Второй жандарм: Давайте помогу.
Путифар: А этому что, больше всех надо?
Теперь за ручку взялся второй жандарм и принялся крутить и тянуть. Дверь держалась, как припаянная.
Первый жандарм (вставая): А ну-ка вдвоем…
Путифар (напрягая все силы): Да хоть вдесятером, дуболомы несчастные!
Вдвоем жандармы так дергали шкаф, что едва не опрокинули. Внутри Путифар, от натуги красный как рак, стиснул зубы и держался.
Директриса: Оставьте, господа. Я потом вызову слесаря.
Двое жандармов больше не стали садиться. Все вопросы они уже задали. Они поблагодарили директрису и откланялись.
Жандармы: Если он объявится, мадам, позвоните нам.
Директриса: Не премину, господа.
Она безвылазно сидела в кабинете до самой большой перемены. Господи, что это была за мука! У Путифара подкашивались ноги. Болела спина, болела голова, живот подводило от голода, во рту пересохло. В 11.15 он задремал стоя, и ему приснился кошмар: он в одних трусах заточен в шкафу в кабинете директрисы и его разыскивает полиция! Когда через несколько минут он проснулся и понял, что это не кошмарный сон, а явь, ему пришлось закусить зубами кулак, чтобы не разрыдаться. В 11.30 прозвенел звонок, ученики высыпали из классов. В 11.45 в школе настала тишина, и директриса ушла. Путифар вывалился из шкафа, совершенно разбитый, и, никем не замеченный, проскользнул в чулан. Забрал портфель и еще раз проделал тот же путь, что и несколько часов назад: кабинет, окно, лужайка, парковка. Когда он сел наконец за руль своей малолитражки и она, умница, тронулась с места с первой же попытки, он не удержался и поцеловал ее в руль: «Спасибо, моя ласточка, а теперь увози меня отсюда, скорее увози…»
9. Расследование
По совету матери, которой он рассказал о пережитых ужасах, Робер Путифар после большой перемены вернулся как ни в чем не бывало в школу «Под липами». Он очень извинялся перед коллегами и директрисой, не вдаваясь, однако, в объяснения. Таким образом, тайна его утреннего отсутствия и присутствия его машины на парковке так и осталась для всех тайной. Впрочем, его охотно простили, и скоро все было забыто.
Робер с матерью — те забывать не собирались. Расследование обещало быть нелегким. Допрашивать детей — напрасный труд, только выставлять себя на посмешище. Представить только: он, Путифар, стоит перед ними, руки в боки, и вопрошает: «Ну? Кто из вас посмел устроить мне водяную ловушку в туалете? Знаете ли вы, что мне пришлось почти сутки просидеть в школе в одних трусах? А ну признавайтесь!»
Нет, тут требовался более хитроумный подход, и решение вечером все того же дня подсказала ему мать. Она гладила белье. Утюг, соприкасаясь с влажной тканью, уютно попыхивал. Путифар сидел на диване с книгой на коленях, слушал, закрыв глаза, эту умиротворяющую музыку и наслаждался ощущением покоя и безопасности. Он снова чувствовал себя маленьким мальчиком.
— Робер, — внезапно нарушила молчание мадам Пути-фар, — а задай-ка ты им сочинение на эту тему…
Он не понял.
— Ну, я же говорю: дай этим маленьким паршивцам тему для сочинения… что-нибудь вроде «Как я ловко над кем-то подшутил».
— Ох, мама, — вздохнул Робер, — неужели ты думаешь, что виновники так глупо себя выдадут?
— Именно так я и думаю! — заверила мадам Путифар. — Видишь ли, Робер, эти малолетние хулиганы — все равно как серийные убийцы: что за удовольствие творить всякие безобразия, если никто так и не узнает, что это их рук дело? Им хочется похвастаться! Покрасоваться! Славы хотят, черт побери!
— Думаешь? — без особой убежденности протянул Путифар.
