Третья истина - [46]
— Ты, вероятно, прослушала, Александрин! Вскочить, я сказал, а не вползти. Улитки на винограднике прыгают резвее! Слезь!
— А может… Я пока так поезжу, а потом…
— Нет. Поводья будут в твоих руках, это пока я их придержал. Если бы не это, ты рисковала так, на одной ноге, доскакать до места назначения. Я мог бы и подсадить тебя, но лошадь презирает увальня и неудачника, в лучшем случае, признает за ним право побыть грузом. Еще раз! Вскочила, чуть сжала бока лошади — и она подчинится! Ясно? Резче толкайся правой ногой! Не бойся упасть! Потренируешься дома в кувырках через плечо. Вот таких, — отчеканивая все это, Виконт вспрыгнул в седло несколько раз сам, то просто соскакивая, то, сгруппировавшись, падая на землю. Каждый раз он делал приглашающий жест Лулу попробовать еще раз самой вскочить на лошадь.
Она ни в коем случае не хотела быть поклажей. Наверное, Ромашка думает: «вот какой-то куль взваливают!» Разве мешок она слушаться будет? Она собралась с духом и после чуть ли не десятого приглашения приступила сама. Старалась изо всех сил и запыхалась, но похвалы не дождалась.
— Устала?
— Нет, нет. Не получается же пока. — Вот как надо учить русский язык! В этот момент слова «мышцы болят» стали для Лулу понятнее всех слов на всех языках мира.
— Упорство — твой конек, — он похлопал по спине лошади и впервые за все занятие улыбнулся, да и то каким-то краем губ, — все же присядь и посмотри вверх!
Лулу шмякнулась на траву, задрала голову к синему небу и засмотрелась на белые облака. Они были привешены, как гроздья, к туго натянутому блестящему куполу.
— Там тоже виноградник! — наконец, закричала она, — и виноград белый, потому что волшебный! И можно, летая, его собирать!
— Да… — почти про себя проговорил Виконт, — в тебе это есть. Передалось. — В его голосе была такая смесь оттенков, что Лулу и не попыталась разобраться, а только убедила себя, что это похвала, и расплылась в довольной улыбке. Не подозревает же он, что ей по наследству передалось умение порхать в небесах?
Заметив эту улыбку, Виконт поднялся и неожиданно строго заявил:
— Хватит, ты отдохнула, а то потом и вовсе не уговоришь себя, хотя бы, встать с места. Пробуй еще!
Лулу толкнулась, взлетела … и очутилась в седле.
— Отлично! Еще раз!
И опять получилось! Лулу казалось, что она невесомая, она была готова прыгать еще и еще, разве, что кто-то схватит и не пустит… Ее тренер это и сделал, ухватив, шутя, за распустившуюся косу.
— Сбереги немного сил, Александрин, — пристегивая Ромашку к длинному ременному поводу, посоветовал он, — если желаешь узнать, как получать от лошади вдвое меньше неприятностей.
— А что за неприятности, мсье Виконт?
— Она будет подкидывать тебя в два раза меньше, если научишься разгружать шаг.
О, это не мешало бы! Несколько взлетов на спину лошади с последующим соприкосновением с седлом были весьма ощутимыми…
Они попали домой только, когда солнце уже начало клониться к западу, все сроки обеда были пропущены, а бедняга Пузырев успел проснуться, крепко выпить снова и вторично впасть в забытие…
— Ты ешь, Александрин, я поднимусь к себе!
Лулу послушно закивала и с готовностью уселась за стол:
— Ага. Я очень голодная, мы ведь хотели взять с собой и забыли…То-о-о-ня! — закричала она на весь дом. Тоня прибежала. Сначала узнать что произошло, а узнав, что Лулу, попросту, ликует, вторично — с подносом.
— Тоня! …Что это за катание было! Как особенно, Тонечка!.. А он говорит… упорство — конек! А потом она — покруг, покруг! Завтра нам обед, обед с собой вдогонку! Не забудь хорошенько, ладно Тонечка?
— Барышня, да что вы такое говорите? Кто — по кругу? Кому обед собирать? Вы ешьте, вот суп, жаркое тоже….
Когда Лулу поела и обрела способность объяснять связно, она рассказала, что к чему, с большим удовольствием и подробностями.
— Чудеса! Чего это Пал Андреич? Скучно ему, видать, в нашей глуши, вот и придумал себе занятие — с вами возиться!
— Почему так — «возиться»? Почему, Тоня? Ему самому нравится!
— Да разве я что говорю? Прикидываю просто. Неужто, ему папаша приказал, как мальчишку, вас учить? Небывалое дело… А то, может, и вас в офицеры готовит? — Тоня громко фыркнула. — С вашего папеньки станет! Для него девка — вроде, не человек!
— А он не такой!
— Да вы о ком это?
— Павел Андреевич! Ему девка как раз самый отъявленный человек! Я даже не попросила еще, а он уже сам безразговорно согласился!
— Кто, чего согласился? Что ты лопочешь такое несуразное? — вошедшая тетка, видимо, была в брюзгливом настроении.
— Поль Андреевич учил меня на лошади ездить! — радостно сообщила Лулу и ей.
— О, Боже святый! Ну, и фокусы он откалывает! Чудасит не в меру! Да и власть какую в доме забрал! Уезжает, приезжает, девчонку вот, без спроса увез на полдня! А может, я не велю? А? Я дома за старшую, раз брат уехал!
Лулу напряженно вслушивалась: о Виконте говорится в недовольном тоне и она этому причиной! Она стала быстренько соображать, что сказать в его оправдание и как перевести теткино недовольство на себя…
Но Виконт появился раньше, чем что-то путное пришло Лулу в голову.
— Евдокия Васильевна! Если вы не поможете с бумагами — я пропал! Какой из меня эконом?
Огромное войско под предводительством великого князя Литовского вторгается в Московскую землю. «Мор, глад, чума, война!» – гудит набат. Волею судеб воины и родичи, Пересвет и Ослябя оказываются во враждующих армиях.Дмитрий Донской и Сергий Радонежский, хитроумный Ольгерд и темник Мамай – герои романа, описывающего яркий по накалу страстей и напряженности духовной жизни период русской истории.
Софья Макарова (1834–1887) — русская писательница и педагог, автор нескольких исторических повестей и около тридцати сборников рассказов для детей. Ее роман «Грозная туча» (1886) последний раз был издан в Санкт-Петербурге в 1912 году (7-е издание) к 100-летию Бородинской битвы.Роман посвящен судьбоносным событиям и тяжелым испытаниям, выпавшим на долю России в 1812 году, когда грозной тучей нависла над Отечеством армия Наполеона. Оригинально задуманная и изящно воплощенная автором в образы система героев позволяет читателю взглянуть на ту далекую войну с двух сторон — французской и русской.
«Пусть ведает Русь правду мою и грех мой… Пусть осудит – и пусть простит! Отныне, собрав все силы, до последнего издыхания буду крепко и грозно держать я царство в своей руке!» Так поклялся государь Московский Иван Васильевич в «год 7071-й от Сотворения мира».В романе Валерия Полуйко с большой достоверностью и силой отображены важные события русской истории рубежа 1562/63 года – участие в Ливонской войне, борьба за выход к Балтийскому морю и превращение Великого княжества Московского в мощную европейскую державу.
После романа «Кочубей» Аркадий Первенцев под влиянием творческого опыта Михаила Шолохова обратился к масштабным событиям Гражданской войны на Кубани. В предвоенные годы он работал над большим романом «Над Кубанью», в трех книгах.Роман «Над Кубанью» посвящён теме становления Советской власти на юге России, на Кубани и Дону. В нем отражена борьба малоимущих казаков и трудящейся бедноты против врагов революции, белогвардейщины и интервенции.Автор прослеживает судьбы многих людей, судьбы противоречивые, сложные, драматические.
Таинственный и поворотный четырнадцатый век…Между Англией и Францией завязывается династическая война, которой предстоит стать самой долгой в истории — столетней. Народные восстания — Жакерия и движение «чомпи» — потрясают основы феодального уклада. Ширящееся антипапское движение подтачивает вековые устои католицизма. Таков исторический фон книги Еремея Парнова «Под ливнем багряным», в центре которой образ Уота Тайлера, вождя английского народа, восставшего против феодального миропорядка. «Когда Адам копал землю, а Ева пряла, кто был дворянином?» — паролем свободы звучит лозунг повстанцев.Имя Е.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.