Третья истина - [145]

— Да ты че! С кем дело имеешь? Я про мертвяков такое заверну…

— …И утро застало их бледными и дрожащими. Мальчики, если вы подарите мне сегодня немного спокойствия, я клянусь в первую же ночь под надежной крышей угостить вас такой ж-жутью … — Виконт многообещающе сверкнул глазами, — что все ваши потусторонние герои покажутся персонажами Розовой библиотеки.

— Ой, сейчас же, рассказывайте!

— Под надежной крышей, я сказал!

Они расположились в «чистом поле», укрывшись у какого-то шалашика. Леха выдвинул предположение, что это — курень бахчевников, а «чистое поле» — сама бахча. Сложенный Виконтом хитрый костер скоро достаточно прогрел пространство, в котором они приютились. Даже земля стала теплой.

— Будем дежурить по очереди. Сначала я! — Саша лихо надвинула шапку на лоб и уселась у костра.

— Угусь, а я — под утречко. С зари — ни в одном глазочке, — сладко зевнул Леха.

— Сашка, — Виконт тяжело вздохнул и перешел на спасительный французский:

— Mais tu m'as promis! Est-ce que tu veux que je dise: «C'est une fille. Elle ne peut défendre personne, au contraire, elle a besoin elle— même de double protection»?[70]

— Mais pourquoi méprisez-vous tellement les filles?[71] — ответила Саша.

Виконт укоризненно покачал головой и нравоучительно изрек:

— В обществе невежливо говорить на языке, непонятном хотя бы одному из присутствующих, не правда ли, Алексей?

— А эт, че? Язык был? А я думал, обратно дуреете.

— Я, что, обуза, скажите, честно? — не отвлекаясь на Лехину реплику, продолжала нападать на Виконта Саша.

— Ни в коей мере.

— А ты думал! — заржал Леха, радостно вклиниваясь в разговор, в котором он уловил, наконец, смысл. — Барчук! Заляжешь, и до утра — на все завертки, а мы с Викешей по очередку баюльки тебе распевать станем! Эх, Викеша, друг любезный, ну и мужик из него подрастет — курям на смех!

— Вот видите Виконт, какого люди обо мне мнения. И это благодаря вам.

— Ты че, обидки взяли? Я ж шутю. Понарошку дразнюся! Ты зато башковитый!

— Ну, какие могут быть обиды! Пей чай, Саша, остывает.

— Не загорись от костра, Сашец, то один, то другой бок подставляй под поджарку.

Проснулась она от отчетливого стука копыт, который сызмала не спутала бы ни с чем, ни во сне, ни наяву. Прежде всего, быстро оглянулась на своих товарищей: Виконт и Леха мирно спали, привалившись к шалашу, отчего последний сильно накренился. Удивительно, но Виконт, не обращавший, по-видимому, внимания на посторонние шумы, с первым же движением Саши открыл глаза и вскочил. Леха продолжал мирно похрапывать.

Прямо перед ними маячил всадник. Лица не было видно. Саша запалила ветку и, вывернувшись из-под руки Виконта, которая легла, было, ей на плечо, с факелом наперевес бросилась к морде лошади. Та заржала и привстала на дыбы.

— Кто такие? Документы! — раздалась неожиданная здесь правильная русская речь.

Виконт, выдвинувшись вперед, поймал Сашу и завел себе за спину.

— А почему, собственно, вас интересуют наши личности? — мирно спросил он всадника.

— Разговоры затевать бесполезно. Я патрульный офицер. Если есть оружие — сдать. В зоне, охраняемой мной, беспорядки недопустимы. Советую подчиниться. Настоятельно советую.

— Какое оружие? Откуда? Мы мирные путники.

В какой-то момент Саше показалось, что Виконт разговаривает с самим собой, до того интонации патрульного офицера были похожи на его обороты. И фигура на фоне темного неба, необыкновенно четко и красиво обозначившаяся в седле, посадкой напоминала самого Павла Андреевича. Виконт, видно, тоже что-то заподозрил, так как обернулся, взял у Саши факел и осветил всадника.

— Не шевелиться! — четко произнес офицер.

— Митя, ты? Какая выправка! — Виконт откинул факел в костер, подошел к лошади. В его голосе явно звучала радость. — Оставь коня, присядь к огню, или тебе нельзя? Ты в дозоре? Тогда почему один?

— Ой, Поль Андреевич, неужели это ВЫ? Я, собственно, с донесением ехал… Вот это встреча! Поль Андреевич!

Саша уже узнала всадника и пришла в ужас. Второй в ее реестре негодяев после Петра!.. Пока она ужасалась, Дмитрий, а это, конечно, был он, порывисто наклонился в седле, и они с Виконтом обнялись.

— Зачем, Поль? Что вы делаете? — выкрикнула Саша.

— Кто это с вами, Поль Андреевич? Неужто сестрица? Вот так номер! Навязалась в спутницы? А вы правду про нее знаете, Павел Андреевич, с кем она связалась? Отец вне себя, даже упоминать о ней запретил, поверьте. А это там кто? Один из той швали, с которой она водится? Я всегда так и думал, что она себя рано или поздно покажет во всей красе…

Ни горечи, ни возмущения, ни протеста слова Дмитрия в Саше не вызвали. В своем ошеломлении она просто механически фиксировала их. Виконт досадливо махнул рукой:

— Будет, Дмитрий, что ты говоришь, что еще за «связалась», «водится»? Расскажи, лучше, о себе!

Дмитрий так и не сошел с коня, и Шаховской разговаривал с ним, стоя рядом и положив руку на седло.

— Я на отличном счету, и во многом благодаря вам. В полку нет наездника лучше и стрелка успешнее! Мне доверяют. Поедемте со мной, я представлю вас, вы убедитесь, мое слово кое-что значит, никто не относится ко мне как к мальчишке… несмотря на мои восемнадцать.