Третий Шанс - [13]

* * *

Москва была… Коля задумался, как бы впечатления описать? Сначала стало страшно. Реально страшно. Там, где раньше пролегали дороги, проезжая часть, сейчас росла трава. Люди просто гуляли по газонам. Представляете, вся Тверская – сплошной газон с деревьями! И там просто расхаживают люди! Машин нет совсем! За три часа, что они с Миленой провели в Москве, в воздухе беззвучно проскользили несколько новомодных бесшумных пингов – и всё! И Коля вдруг представил, что вот так, без машин, может выглядеть только брошенный город. В котором остались лишь те, кто… остались.

Хотя, умом он, конечно, понимал, как все обстоит на самом деле.

После завтрака они с Миленой на ярко-синем «Астон Мартине» отправились в Москву. Ну, вот так просто сели в кресла, дверь плавно опустилась, и паластрум бесшумно покатился, при этом приятно покачиваясь. Потом вплавь преодолел водохранилище, выбрался на другой берег и помчал дальше до Истры. Коля в Истре как-то раз был, но ничего не запомнил, тем более узнавать было нечего, кроме, наверное, нескольких совсем старых домов. То есть, дома, конечно, стояли, но точно не такие, как в Колино время. Не было панельных многоэтажек, и всего-то высоких домов оказалось не больше десяти, и сколько в них этажей, было непонятно, потому что этажи сливались, и назначение этих зданий осталось для Коли загадкой, потому что он не спросил. А вот невысоких, в один-два этажа, домиков он увидал много. И они все были разные (из кирпича, из стекла, из дерева, из непонятно чего) и разноцветные. И почти все яркие, но глаз не резало. И асфальта не было. Нигде. Милена объяснила, что есть специальные виды травы для газонов, по которым можно ходить и ездить, трава там почти не мнётся и быстро отрастает, если что, а земля не проминается, а лишь пружинит. Кое-где оставалась брусчатка, но это, наверное, чтобы от зелени совсем уж в глазах не рябило.

В Истре остановились у рынка, Милена купила с собой малины, и поехали дальше. Кстати, хотя и был конец апреля, ягоды оказались местные и свежие. Выяснилось, что их здесь выращивают круглогодично в теплицах на верхних этажах тех самых высоких зданий.

Как таковых городских границ не существовало, просто домов становилось всё больше, а потом всё меньше, а потом совсем редкие попадались. Коля как-то и не понял, что это такое было: рынок, жилые дома, несколько кафе… А город-то где, Истра? Но спросить не успел, потому что говорили о другом, а потом разогнались так, что стало страшно, какие ещё мыслеобразы этой девушке могут в голову шмякнуть. Оказалось, что шмякнули, потому что паластрум свернул в рощу и понесся на огромной скорости, в последний миг отворачивая от деревьев и кустов. При этом хваленый «Астон Мартин» уже заметно потряхивало на ямках и кочках, а иногда ощутимо подбрасывало, и Коля втягивал голову в плечи, ожидая, что вот как сейчас их грохнет об землю! Но приземлялась машина неожиданно мягко, хотя и не сбавляла скорость. Милена сидела в своём кресле прямо у лобового стекла. Коля не видел её лица, но ощущал, насколько она сосредоточена. А деревья, от которых на невообразимой скорости уворачивался паластрум, уже сливались в росчерки, в коричнево-зелёные полосы. Наконец, Коля сдавленно произнес:

– Эй, крошка! Сбавь обороты.

Милена, как всегда, не обиделась, может быть, даже поняла шутку, и паластрум плавно замедлил ход, а потряхивание сменилось почти незаметным покачиванием, как будто «Астон Мартин» парил над рельефом на воздушной подушке.

– Прости, – кресло Милены развернулось на сто восемьдесят градусов, так, что глаза девушки оказались прямо напротив Колиных. – Знаю, что вождение сейчас не такое, как было в ваше время, оно безопасное. Но всё равно люблю погонять.

– Безопасное?! – воскликнул Коля. – Да там скорость была километров двести…

– Триста восемьдесят максимальная. Плюс жёсткость хода на «четвёрку».

– Чё? – Коля ошалело захлопал глазами.

Милена вздохнула. Да, опять следует объяснить.

– Паластрум управляется мыслеобразами. Я просто смотрю туда, куда хочу ехать, поддерживаю мыслеобраз скорости, и паластрум следует за моей мыслью. Только, в отличие от настоящих гонок и от вождения, как в ваше время, паластрум сам выбирает траекторию и не позволяет выйти за предел скорости, когда возникнет риск аварии. И всё удовольствие сводится к тому, – Милена опять вздохнула, но уже с искренней грустью, – чтобы на такой скорости успевать выбрать деревья, между которыми хочешь пролететь. Этакая иллюзия экстрима.

Коля открыл было рот, чтобы спросить, гоняла ли она по-настоящему, когда никакая автоматика не страхует, но пейзаж за окном сменился – паластрум выкатился туда, где раньше тянулось Новорижское шоссе. Теперь это была широкая дорога, поросшая густой и короткой тёмно-бурой травкой. По ней в обе стороны катились паластрумы самых разнообразных размеров, форм и цветов. Коля, вспомнив своё буквально вчерашнее околоавтомобильное прошлое, отметил, насколько стремительно и стильно выглядел их «Астон Мартин» на фоне других машин. Некоторые паластрумы двигались сами по себе, другие были сцеплены в составы.