Третий Рейх. Дни Триумфа. 1933-1939 - [25]

. Многим местным оппозиционным группам это не нравилось. В то же время партия не смогла убедить других в том, что руководство уже стряхнуло с себя ту пассивность и тот фатализм, которые подрывали в них волю к сопротивлению в 1932—1933 годах[93]. Некоторые маленькие, более радикальные группы были недовольны действиями партии, считая их проявлениями слабости, и начинали действовать независимо под разнообразными названиями, такими как Международный союз социалистической борьбы, Социалисты-революционеры Германии или Красные ударные отряды (чисто берлинская организация). Они в свою очередь конфликтовали с другими подпольными группами, сохранявшими верность руководству в Праге, не соглашаясь с ними в вопросах не только политики, но и тактики[94].

В таких условиях любая идея подвигнуть массы на открытое противостояние режиму была обречена на провал, а такой цели традиционно придерживались все подпольные группировки в европейской истории. Найти опору в народных массах было практически невозможно. Жалкие остатки культуры рабочего движения, сохранившиеся в Третьем рейхе, были малочисленны и, как правило, не представляли никакой важности. Нацисты слишком тщательно «координировали» все виды ассоциативной деятельности в регионах. Полиция или муниципальные власти быстро вычисляли и закрывали секции кролиководства, гимнастические клубы и другие подобные организации, которые изменили названия, выкинув оттуда термины, связанные с социал-демократией, но сохранили прежнее руководство. То есть сопротивление со стороны социал-демократов никогда не могло стать

чем-то большим, чем несколько маленьких, локально организованных элитных групп активистов. А нацистский режим, наоборот, никак нельзя было назвать режимом маленькой группы авторитарной элиты, подобно режимам Маттерниха или Бисмарка; с самого начала нацистские ораторы объявляли о том, что он призван представлять людей в целом, мобилизуя их на поддержку нового вида государства, которое устранит внутреннее разделение и создаст для немецкой расы новое национальное сообщество. Это был печальный факт, с которым вскоре пришлось столкнуться активистам социал-демократического движения[95].

На выборах, проводившихся ежегодно и требующих участия всех представителей цеха, постоянно большое количество людей воздерживалось от голосования, возможно, причиной этого была память о социал-демократических профсоюзах. Так много бюллетеней было оставлено пустыми или испорчено, что в 1934 и 1935 годах результаты не стали оглашать публично. А затем голосование вообще отменили[96]. Гестапо отслеживало многих «марксистов», распространявших листовки, призывающие проголосовать «нет» на плебисците 19 августа 1934 года, только в Рейнской области было арестовано более 1200 из них. Массовые аресты социал-демократов захлестнули и другие части Германии, в частности Гамбург. После того как Социал-демократическое сопротивление выпустило специальные листовки, началась еще одна волна арестов. К концу года формальная подпольная организация социал-демократов была успешно разрушена. Однако даже только количество членов, которое раньше было у партии, и сохранившиеся сильная культура и традиции привели к тому, что сотни тысяч старых социал-демократов в своих сердцах остались верны фундаментальным ценностям своей партии. По всему Третьему рейху сохранились слабо организованные, неформальные, лишенные центра группы социал-демократов, сохраняющих эти идеи и ценности, хотя и абсолютно неспособных воплотить их в жизнь[97].

Небольшое число радикально настроенных социал-демократов, собиравшихся с 1929 года в группе, носившей название «Новое начало» (Neu Beginnen), придерживалось мнения, что основным условием для успешного сопротивления рабочих было объединение немецкого рабочего движения, разделение которого на социал-демократов и коммунистов, по их мнению, только помогало развитию фашизма. Около сотни членов группы, поддерживаемые несколько большим количеством сочувствующих, затрачивали немалые усилия на попытки объединить две эти партии. При этом они использовали тактику внедрения своих людей в ячейки коммунистической партии, которые затем старались изменить курс партии изнутри. Манифест организации, написанный ее лидером Вальтером Лёвенгеймом и опубликованный в Карлсбаде в августе 1933 года тиражом 12 000 экземпляров, вызвал некоторые споры в рядах сопротивления, после того как его тайно распространили в Германии. Но в 1935 году Лёвенгейм сделал вывод, что шансы на успех были крайне малы и продолжать не было смысла. Хоть некоторые, как, например, будущий историк Франсис Карстен, и пытались продолжать борьбу, проводимые гестапо облавы скоро лишили последние остатки партии возможности сопротивляться; сам Карстен иммигрировал и занялся написанием докторской диссертации по ранней истории Пруссии. Похожим образом работали и другие небольшие группы как в стране, так и за ее пределами, такие как, например, Международный союз социалистической борьбы и Социалистическая рабочая партия Германии, одним из ведущих членов которой был молодой человек Вилли Брандт, бежавший в Скандинавию, а после войны ставший бургомистром Западного Берлина и позже федеральным канцлером ФРГ. Однако все эти группы отвергали политику обеих рабочих партий, считая, что она устарела и сеет разногласия, при этом ничего не предлагая вместо нее