Третий Предпортовый - [4]

Встречали Данилу, позывной: Бом, чуть не цветами. Но немедленного счастья не случилось. Беда была в том, что часть груза он закрепил плохо, и он побился. А заказчик, к слову тот же ДальГал, даже смотреть не стал на его героические гонки – штраф составил почти всю сумму гонорара. Новосотворенный кумир Данила уже прикидывал, как будет дохнуть с голоду, как вдруг промелькнувшее в новостях имя сослужило ему добрую службу. Одной немаленькой конторе понравилось упорство, с которым молодой сол спасал груз. И он получил контракт чуть ли не в день оплаты штрафа. Неплохой контракт, чего уж там. И через пару дней наклевывался следующий. Так что жизнь выравнивалась.

– Всего дво-ое, – разочарованно протянула прима, уже обрадовавшаяся, было, знакомству с суперзвездой.

– Ты, курица, вообще молчи, – отбрил ее один из «поклонников» Данилы.

– Я? Да ты сам….

– Тихо, – вдруг перебил их Данила, запрокинувший голову, чтобы допить бокал, да так и замерший с поднятой рукой.

Над барной стойкой дежурно журчал видеотранслятор, передающий очередную порцию новостной жвачки. Никто, как обычно, на него внимания не обращал. Данила бы тоже не обратил, если бы не лицо интервьюируемого.

– Это же Зуб, – Данила опустил взгляд на бармена.

– Он, – подтвердил тот.

Хазохин Сергей Александрович, позывной Зуб, был лучшим другом отца. А после его смерти тем человеком, благодаря которому Данила не умер с голоду, не спился и не попал в тюрьму. Наставник и учитель. Соло-дальнобой, умница, золотые руки и отчаянная голова.

– Погромче сделай.

Но новости уже кончились.

– А черт, – расстроился Данила.

– Что такое? – посмотрел на него бармен. – Ты про выпуск? Его уже два месяца долбят. Федеральное правительство объявило проект по освоению труднодоступных участков космоса. «Новые земли». Не слышал?

– Как не слышал, – криво улыбнулся Данила. – Кто же про эту чушь не слышал?

– Чушь не чушь, – бармен наполнил Даниле новый бокал, – а денег за участие предлагают ого-го. У меня один приятель интересовался. По возвращению обеспеченными людьми будут. Они крейдий собираются добывать. Хотят поставить рудник. В двенадцатом секторе. Обещают, что все, кто вернется из этой разведки, станут акционерами рудника. А это не шутка. Если найдут, а там, похоже, он есть, то денег хватит и им и детям. Еще и внукам с правнуками останется, чтобы до конца жизни ничего не делать.

– Не станут, – окоротивший приму сол, поставил на стойку пустую кружку. – Еще.

– ДумаешьЕщекоротивший приму сол, поставил на стойку путстую кружку. ступных участков космоса. жвачкиоляющие конкретнее рассказать прете, обманут? – засомневался бармен.

– Не обманут, – покачал головой сол. – Некого будет обманывать. Двенадцатый сектор, это сплошная аномалия. Там приборы дохнут, как бактерии в фильтре. Никакой корабль туда просто не долетит. Думаешь, федералы первые, кто крейдием соблазнился. Ага, просто они единственные, кто может себе позволить деньги на ветер выкидывать.

– Там, говорят, новый двигатель пробовать будут, – подал голос кто-то сбоку.

– В новостях говорят? – презрительно скривился сол. – Тебе там скажут. Просто кто-то наверху решил денег немного срубить. Когда корабль размажет по галактике, уже никто не сможет доказать, сколько он стоил. Отправят корыто списанное, а скажут – последний экспериментальный крейсер армейский. Вот тебе и весь проект. Тьфу.

Он плюнул на и без того загаженный пол, адресуясь непонятно кому.

– А что там тогда Зуб делает? – резонно заметил бармен.

– Не знаю, – пожал плечами сол, – говорят, Зуб после недавнего налета рейдеров на Альдебаран потерял все деньги, когда страховщики не списали половину грузов. Может, у него с деньгами совсем беда, а, может, решил просто подкалымить, дурачков набирая под свое имя. Чего там, имя и морда его, а сам не полетит. Денег срубит, и все дела.

– Ты говори да не заговаривайся, – всем корпусом развернулся к нему Данила.

– Тихо, тихо, – бармену совсем не улыбалась драка в его заведении. Скапы твердые и неуклюжие. Половины мебели точно не будет. – Зуб не тот человек, чтобы своих же подставлять, зря ты так. Там, может, и солы будут. Как он потом матерям и женам в глаза смотреть будет?

– Ладно, – сдал назад сол. – Неправ я, наверное. Значит, совсем дела у него плохи. Значит, ему что жить, что не жить, все едино.

Беседа перешла в вялую переброску версиями, а Данила вспоминал дядю Сережу. Его шутки, его учебу. Его золотые руки, могущие починить все, что угодно. Отец рассказывал, что один раз сам видел, как у него почти без ремонта работал вусмерть расконтаченный привод. Нет, Зуб просто так не пойдет на смерть. А и ладно, у него своя жизнь, у Зуба своя. Но как же давно он его не видел. Вот она житуха. Ведь в любой момент он может активировать идэшку, да связаться с ним. Хоть сейчас. Но – нет. Не будет. Не сейчас, во сяком случае. Ага, а когда?

– Мальчики, да хватит вам уже про свои корабли да двигатели, – забытая прима очень вовремя надула капризные губки и попыталась колыхнуть тем, что ей заменяло бюст, напоминая, что собрались они тут не ради новостей. И пора бы всем, кроме законной добычи рассосаться по столикам. Колыхание вышло неубедительным, а вот напоминание прошло. Солы начали сползать с барных стульев, желая приятного вечера.