Третий пояс мудрости. Блеск языческой Европы - [3]

Согласно сказаниям, фоморы явились откуда-то из Африки через Пиренейский полуостров, гоня перед собою стада овец, и обосновались на скалистом островке у северных берегов Ирландии, превратив его в неприступную крепость. С тех самых пор север — несчастливая часть света для ирландцев. Впрочем, фортификационные хлопоты пришельцев выглядят явно излишними, потому что нападать на фоморов было некому, и их природная свирепость и коварство пропадали втуне, но зато это лишний раз свидетельствует об их беспримерном трудолюбии. Они обожали труд ради него самого. По пути к Ирландии везде, где фоморы останавливались на отдых, они проводили досуг весьма своеобразно -либо сооружали каменные башни в пустынных местностях, либо громоздили мегалитические каменные столбы — кромлехи — из тридцатитонных глыб, высекая на них таинственные изображения. Этим «столпотворением» отмечен весь их путь.

Завершив устройство своего острова —  крепости Торинис воздвижением стеклянной башни, фоморы обратили внимание на свежевымытый морем Изумрудный Эрин. И увидели, что он весь был загроможден камнями, кроме одной долины. Фоморы дружно взялись за дело и управились с ним в два счета. Их. стараниями Ирландия получила еще четыре пронзительно —  зеленых овечьих пастбища, а усеивавшие их обломки скал и камней превратились в аккуратные кромлехи, расставленные в самых нужных для колдовства местах (к слову заметить, в гаэльском и валлийском innis — не только остров, но и пастбище, заливной луг). Во всех пяти долинах фоморы пасли овец и уже посматривали в сторону соседней земли — Альбиона, где работы для их великаньих рук было невпроворот. Но тут явились новые пришельцы — ровным счетом тысяча мужчин и женщин.

Их привел некто Партолан. И не исключено, что путь ему указали сами фоморы: партоланяне, как назвали барды спутников Партолана, прибыли тоже через Испанию, возможно, передвигаясь от башни к башне, от кромлеха к кромлеху. По тем временам это был вполне цивилизованный народ, что обеспечило партоланянам быстрый и полный успех в разгоревшейся войне с фоморами — первой в тех краях. Фоморы благоразумно убрались на свой островок и затаились там, наблюдая за дальнейшим развитием событий.

Партоланяне обосновались в Ирландии, казалось, всерьез и надолго. Численность их увеличилась вчетверо. Они расселились по всему острову, разделив его на четыре области, обзавелись хозяйством и принялись бойко торговать. На острове появились отличные дороги, а ка дорогах — постоялые дворы, где притомившийся путник мог получить добрую порцию жарейрй баранины с пивом или заключить какую-нибудь торговую сделку, если представлял свидетельство солидного поручителя. Они постигли науку врачевания: партоланянин Слане (Здоровье) стал первым лекарем в истории Ирландии (если здесь можно употребить слово история), его имя было впоследствии присвоено одному из целебных источников. Партоланянам иногда приписывают и расчистку четырех долин, произведенную фоморами, ведь они тоже были великанами, судя по тому, что сумели без особого труда справиться с фоморами. Впрочем, здесь, возможно, тот случай, когда ум победил силу…

Но век их оказался недолог: внезапно партоланяне вымерли все до единого в течение одной недели, не успев оставить потомства, от какой-то загадочной эпидемии, именуемой в некоторых рукописях «моровой язвой». Что ж, звучит вполне правдоподобно: в средние века, когда сочинялись эти рукописи, страшнее чумы ничего не могли себе представить. Очень может быть, что эпидемия совпала с очередным наводнением. Это случалось нередко. О таких бедствиях упоминают, например, греческие сказания. Когда троянский царь Лаомедонт попытался обмануть богов, принявших облик смертных, пишет мифограф Аполлодор, «Аполлон наслал на Трою чуму, а Посейдон — морское чудовище, приносимое приливом и похищавшее всех встречавшихся на равнине людей». В сходном положении, сообщает собиратель мирового фольклора Дж. Фрэзер, оказались и вполне реальные жители Багдада в 1831 году, «когда река опрокинула городские стены и в одну ночь разрушила не менее 7 тысяч домов, в то время как свирепствовавшая кругом чума производила страшное опустошение среди населения». Подобными примерами пестрят городские хроники разных стран на протяжении веков.

После странной гибели партоланян берега Ирландии, как уверяют предания, никто не тревожил лет тридцать, и все это время оставались под водой ее плодородные обширные равнины… Фоморы вновь было почувствовали себя хозяевами этих земель. Но тут явились греки, — их привел через Скифию сын некоего Агномина Немед (Святой), искусный политик. Полулегендарный хронист IX века Ненний, очевидно, сам не слишком доверяющий своим источникам, заявляет в «Истории бриттов», что Немед «плыл по морю полтора года. Но так как его ладьи были разбиты, он высадился на сушу в Ибернии (Ирландии. — А. С.) и пребывал там многие годы». Его ум, по-видимому, тоже возобладал над первобытной силой фоморов, потому что те вели себя при нем тише тихого, а греки тем временем продолжили расчистку острова, начатую их предшественниками. В результате Ирландия, разделенная теперь уже не на четыре, а на три области, приобрела еще четыре озера и дюжину прекрасных долин.