Третий пол Берлина - [26]

Углубись в великие произведения всемирной словесности, разбери (деяния) героев истории, странствуй по следам одиноких великих мыслителей, ты от времени до времени встретишься с равнополыми, которые (сделаются) тебе дорогими и которые были велики несмотря, а по мнению некоторых вследствие, их особенности.

Да знаешь ли ты, что между теми, которые всего ближе тебе, которых ты любишь нежнее всего, что между твоими лучшими друзьями, (даже) братьями и сестрами не существует равнополого.

Ни один отец и ни одна мать не могут сказать, не принадлежит ли один из их детей к урническому полу.

Я мог бы и здесь привести много примеров, но ограничусь помещением двух писем, из которых одно написано отцом, другое матерью.

В 1904 году была подписана петиция имперскому парламенту об отмене § против урнингов 700‑ми директорами и учителями высших учебных заведений и 2800 немецкими врачами; из первых один, берлинский педагог, писал, что «он еще недавно незнакомый с предметом, о котором идет речь, верил в необходимость § 175; только после смерти благородного, воодушевленного любовью к красоте истине и добру юноши, его сына, который, открывши у себя обратнополое расположение, прибегнул к револьверу, только тогда глаза ему открылись (на этот предмет), но и переполнились». Он заключает письмо словами: «подавленный тяжким горем, отец выражает свою благодарность научно-гуманитарному комитету за его человеколюбивую деятельность»[68]. А мать пишет:

«Высокоуважаемый Господин.

Имея в виду Ваше намерение придти на помощь людям несчастным от рождения и вследствие § 175, я позволяю себе обратится к Вам со следующими вопросами; от ответов на них зависит благополучие или несчастие двух людей: "можно ли надеяться, что упомянутый параграф в течение этой зимы (будет поставлен на очереди и) пройдет в чтении в имперском парламенте и верите ли Вы в возможность отмены этого закона?" Мой очень близкий родственник[69] принадлежит к этим несчастным. Это высокоодаренный молодой человек, умевший заслужить в высокой степени уважение своих сограждан, в особенности своих товарищей и начальников, своим честным, добрым характером и нравственной чистотой своей жизни. Благодаря своим значительным познаниям, он скоро сумел достать себе верное доходное общественное положение; но фатальность приблизилась к нему в виде отвратительного вымогателя. К сожалению он был настолько слаб, что поддался искушению. Это ему стоило тысячи и в тоже время его здоровье было расшатано вследствие постоянного страха и опасения разоблачений; чтобы уйти от срама, он принужден был покинуть все — родину, родителей и положение. Сперва он неоднократно пробовал получить сходное с прежним, положение в Швейцарии; не успевши в этом, не имея документа о своей родине, он решился выселиться в Америку. Там он намеревался посредством железного трудолюбия и серьезно-нравственной жизни основать себе новую профессии, которая раньше того ему была недоступна; с этой целью он выдержал уже несколько экзаменов. Но вследствие многих встреченных им на этом пути препятствий, он потерял смелость (продолжать борьбу); теперь он возлагает самые большие надежды на отмену пресловутого параграфа, Тем временем его отца похитила смерть без того, чтобы его единственный сын был в состоянии присутствовать при его смертном одре; мать же его осталась одна со своею сердечною скорбью, с вечною тоскою по своему доброму несчастному ребенку, что доводит ее часто до отчаяния. Она была бы Вам, Высокоуважаемый Господин, обязана безграничною благодарностью, если бы Вы были в состоянии внушить ей надежду на исполнение этого ее величайшего желания или вообще подать ей какой нибудь добрый совет».

Таково письмо матери. Кому не придут на ум по поводу этого и сходных ему случаев слова Гёте (в «Коринфской невесте»): «здесь не приносятся в жертву ни ягнята ни быки, а неслыханные человеческие жертвы».

* * *

Мы пришли к концу нашего странствования и я благодарен читателю, который следовал за мной на таком продолжительном расстоянии, на котором наш путь вел через так много мрачных пропастей человеческого падения, но и чрез некоторые высоты. Раньше, чем расстаться, позволь сообщить тебе еще о двух событиях прошедшего и настоящего и по этому поводу задать тебе вопрос.

Был некогда князь — епископ Филипп, имевший резиденцию в древнем городе Вюрцбурге на Майне. Это было в годы 1623–1631. Летописи с прославлением упоминают, что он в течение этих 8 лет приказал сжечь 900 ведьм. Он поступал так во имя Христианства, во имя нравственности, во имя закона и умер, воображая, что он совершил доброе дело.

Мы же знаем, что не было никогда ведьм, и нами овладевает глубокий ужас, когда мы вспоминаем об этих бесправно осужденных женщинах и матерях.

В нашем добром городе Берлине живут два духовных лица по именам Филипс[70] и Рунце. Они утверждают, что они проповедуют учение самого высокочтимого учителя, который сказал эти слова народу: «кто из вас свободен от вины, брось в нее первый камень».

Как их предшественники видели в хромых отмеченных, в душевнобольных одержимых и в поветриях наказания неба, так они видят в равнополых — преступников, они называют нашу борьбу за равнополых «безбожным бесстыдством» (11-й Окружной синод Берлин. 17 мая 1904).