Третий лишний - [6]

Мы разбудили Лариску. Она выскочила к нам заспанная, очень милая и сказала томным голосом:

— Ой, мальчики, я сейчас. Катюша, это и к тебе относится — ты же свой парень.

— Ладно, — говорю я, — комплименты потом. Мигом одевайся, а то форель вся разбежится.

И Лариска побежала одеваться. Но ее не было довольно долго, по-моему, за это время можно было вполне посмотреть короткометражный сон. От нечего делать я спросила Юрку:

— Юра, а ты спишь в белом воротничке? (Потому что даже на рыбалку он в него вырядился).

— Спроси что-нибудь полегче.

— А по башке портфелем можешь?

— Несерьезный ты человек, Катя, — говорит Юрка.

— Я же кокетничаю, как ты не понимаешь. Причем кокетничаю серьезно, на полную катушку. Хочу тебя завлечь.

— Запрещенный прием, между прочим.

— Раз уж речь зашла о приемах, я скажу. И тайный прием не помог. Я ведь передавала тебе мысли на расстояние, а ты их не принял.

— На каком расстоянии?

— Полметра, а может и меньше — не измеряла, не знаю.

Юрка слегка обалдел, а Рац навострил уши.

— Если хочешь — скажу.

Юрка посмотрел на Раца.

— Не бойся, он безвредный.

И я рассказала Юрке, как решила испробовать на нем свое открытие.

— Если бы ты понял, тогда не было бы никакой воздушной почты.

Свою бесчувственность Юрка решил оправдать логикой. Он сказал:

— Но не ты ведь начала…

— А я бы не ответила. Я верная, Юрочка…

Юрка смутился и по очереди поправил транзистор и фотоаппарат — на груди обозначилась огромная римская цифра десять. Получилось так, будто Юрка перечеркнул себя.

— Зачем ты перечеркнул себя, ведь ты же не безнадежный.

Это наконец-то рассмешило Юрку, он изрек:

— Спасибо за поддержку, Ка-Бу! Я исправлюсь, честное слово.

— Не смей называть меня так! На это имеет право только один человек, которого, к сожалению, с нами нет.

— Ах, так, — сказал Юрка.

— Не ссорьтесь, дети мои, — сказал Рац. — Я нашел выход из положения. — Во время нашего разговора он, оказывается, не терял времени даром — он соображал. У него уже была готова схема приемника и передатчика, которыми он. собирался вооружить нас с Юркой, если нам захочется передать мысли на расстояние. Он так распалился, Маленький Рац, что стал чертить схему, в которой я не разобралась бы до завтрашнего дня. Но меня, слава богу, спасла Лариска — она наконец-то появилась. Она с ходу выпалила:

— И это весь народ? А Ленька здесь? Нет? Что за рыбалка без Леньки. Без него я не пойду!

Я благодарно засветилась. Юрка же не удержался от колкости:

По-моему, — сказал он, — изобретение Раца уже действует. — И посмотрел на меня так, как будто я должна ему сто рублей. Так он еще ни разу не смотрел…

Мне стало весело. Я прямо закричала:

Ну, чего мы стоим? Айда к Леньке!

Дальше все было нормально. Ленька не ломался. Он только спросил, сколько мы ему даем на сборы. Пять минут, сказали мы.

Около школы нас уже ждала Маруся, а с ней еще человек десять.

Благословенная минута! Прощай, презренный уют, цивилизация! Мы становимся лесными жителями, почти дикарями. Здравствуйте, березы и рябины, ели и сосны и просто деревья (простите, не знаю вашего имени)! Мы будем общаться с вами целый день, а к вечеру довольные, но усталые возвратимся с просветленными лицами, благородными порывами. Например, никогда-никогда не убегать с географии, сделать что-нибудь такое, чтобы вся школа почернела от зависти — не знаю что еще, но обязательно что-нибудь в духе положительной белой вороны. Это нам все предстояло обсудить, а пока мы шагаем, шагаем, шагаем!

Ля-ля-ля-ля-ля! Юрка включил транзистор, и мы ему подмурлыкиваем.

Лес начинается сразу за Большой Еланью — так называется окраина Южно-Сахалинска, где мы живем. Лес еще неуверенный, он как бы берет разбег перед огромной сопкой, которую нам предстоит перевалить, а там горная речка. Рыбка плавает по дну и ее видно, даже разноцветные пятнышки на темной спине. Такая прозрачная и чистая вода. Бедная форель сейчас голодная — дождей давно не было, и прозрачная вода для форели, как пустой холодильник — чистый, красивый, а пожевать нечего. Но мы ей-то кое-что приготовили. У каждого из нас по банке червей. Ловись рыбка, большая и маленькая. Нет, маленькую жалко. Если она, дурочка, склюнет червячка, мы все равно ее бросаем в речку — мала еще, подрасти.

Так я размечталась, да я уверена, и другие про это думали, потому что рыбалка для нас — хобби, как сейчас говорят.

С полчаса мы идем по ровной дороге. Вон уже показался ручей, вернее горная речка, в которой мы собираемся удить форель — только не в этом месте, конечно. Мы полезем в сопки — там самые рыбные места. Речка неглубокая, но шустрая и коварная. Перебрести ее можно только в охотничьих сапогах. Мальчишки — обладатели этих самых сапог — всегда выполняют роль носильщиков. Они нагружают нас на спину, как рюкзак, и волокут. Мы всегда визжим и хохочем, потому что боимся шлепнуться посередине речки — никому неохота быть мокрой курицей, да и холодно.

Первым переправу открыл Ленька. Лариска уже уселась на его спине и пытается изобразить всадницу. Здорово у них все получается, потому что она красивая, самая красивая девочка в нашем классе. Юрка с удовольствием щелкает фотоаппаратом.