Третий лишний - [25]

И мы помчались.

— Хорошего понемножку, — сказал Ленька, когда мы съехали в лощину.

— Еще хочу! — сказала я.

Но мы не стали подниматься по проложенной лыжне. Из лощины в противоположную сторону от нашей поляны шел тоже приличный склон. Мы взобрались на него, полюбовались нашей поляной с противоположной стороны. И еще раз насладились быстрой ездой.

— А теперь баста! — строго сказал Ленька, — Пошли на рябчиков.

По дороге нам попалась рябина. Кусты невысокие и совсем без снега — они стоят на юру, ветер сдул, должно быть. Зато красные гроздья рябины упакованы в прозрачный лед, как в слюдяной пакет. Мы полакомились хрусткими сладко-горькими ягодами.

— Сразу двух зайцев убили, — сказал Колян, — и напились и наелись.

— Ты про зайцев мне не говори — я нервный, — сказал Ленька.

Мы засмеялись.

— Тсс!

На этот раз рябчики действительно порхали рядом. Мы уселись прямо в снег. Мальчишки проверили ружья, привели их в боевую готовность. Ленька достал манок и стал приманивать. Получалось так похоже, будто рябчик зовет рябчика. Порханье усилилось. С ветки на ветку, все ближе к нам. Нам не видно, но слышно.

Мне стало как-то не по себе. Я сначала не могла понять, в чем дело. Да мне их жалко, этих рябчиков. Они такие доверчивые, дурачки…

— Зачем же они летят сюда? — глупо, совсем некстати спросила я.

И тут Ленька выстрелил. Я не ожидала этого и, кажется, заорала. Слава богу, он ничего не убил.

На этом месте сидеть дальше бессмысленно — рябчика больше не обманешь, теперь он стреляный воробей, и мы двинулись дальше.

Ленька сердито молчал. Я понимала — он злится на меня. Но вскоре настроение у него поднялось — он увидел заячьи следы. Мы-то с Коляном ворон ловили!

— Стойте на месте, а я посмотрю маленько, куда косой поскакал.

Он довольно долго ходил, смотрел, соображал. Наконец вынес решение:

— Катя и ты, Колян, спрячьтесь вон за те кусты, а я побегу по кругу, он где-то притаился здесь, недалеко. Ну, погоди, косой! Колян, не промажь — убью!

Я сначала не поняла, что задумал Ленька.

— Будет работать Кабысдохом.

Он им работал на совесть. Сделал три круга, каждый все уже и уже. По идее он должен был выгнать зайца на нас. Но косой как сквозь землю провалился. И мы еле остановили Леньку. Он был весь в мыле и еще немножко побегал вокруг нас, прежде чем остановиться совсем. В общем, с охоты мы возвращались ни с чем, если не считать той красотищи, которой мы насладились вдоволь. И еще у нас родилась идея.

— Вот если бы махнуть куда-нибудь подальше, — вслух подумал Ленька.

— Уехать? — спросила я.

— Да, — сказал Ленька, — дней на пять.

— Это идея, — сказала я. — И сразу вспомнила про своего папу — вот кто нам поможет с самолетом!

Но папа вызвался помочь не только с самолетом. Он выбрал место, куда лететь — на Север, в оленеводческий совхоз, где живет и работает наш давнишний знакомый и даже друг Николай Емельянович Золотов. Он всегда зовет нас в гости, и мы были у него прошлым летом.

Это была мысль! Ведь в совхозе живут нивхи — коренные сахалинцы. Вот это подарочек будет Марусе — она наверняка о них и не слыхивала!

— Чтобы вы не свалились как снег на голову, надо дать телеграмму, — сказал папа.

— Само собой, — сказала я.

Но все оказалось гораздо сложнее, чем мы думали. Как только мы посвятили маму в наши планы, она прямо ахнула. Она сказала:

— Ни за что.

— Почему?

— Это не реально.

Дальше мама распространяться не стала. Не реально — и точка, хоть умри. Как только это мама сказала, наша великолепная идея, словно магнит железные опилки, собрала вокруг себя десятки, сотни препятствий. Они прямо облепили нашу идею и ни за что не хотели отдираться. Еще бы чуть — и идея благополучно скончалась, не будь на свете моего папы, вернее, его большого желания помочь нам. Папа спросил:

— Ты боишься за Катю?

— Да, — сказала мама.

— Но с ними будет Маруся. Ты ей веришь?

— Доверяю, но…

— Думаешь, других детей не отпустят?

— Думаю…

— Думать — всегда полезно.

— Уверена! — сказала мама сердито.

Она закипала. В таком состоянии она и пошла в наступление:

— Предположим, я доверяю Марии Алексеевне, предположим, других детей отпустят. На каком самолете они полетят? На грузовом? Как селедка в ящиках?

— Если хочешь — в бочках!

Я видела, как смешно стало маме, но она ни за что не хотела смеяться. Она просто вышла из комнаты, громко хлопнула дверью.

Папа радостно потер руки и сказал:

— Чуешь, Катя, победа — за нами!

Но мне совсем не было весело. Я сказала:

— Если и у других такие баталии будут дома, ничего хорошего не выйдет.

У других тоже были, но полегче. Правда, некоторых вообще не пустили — например, Клару, Бедную Лизу, Коляна; Серега Непомнящий заболел, Маленький Рац отказался из-за очередного сногсшибательного транзистора, который пока еще сидел у него в голове в виде бесформенной идеи. Юрка сказал мне, что без папы не поедет.

— Ну и пожалуйста, на здоровье, а мы — ту-ту! — сказал Ленька.

Но в последний момент Юрка все-таки изменил свое решение и присоединился к нам.

Маруся, как мы и предполагали, была в диком восторге от нашей идеи. Наконец охи и ахи кончились, и мы пятеро смелых: я, Лариска, Ленька, Юрка и Маруся, — уселись в грузовой самолет, мои родители помахали нам ручкой, и мы оторвались от земли.