Третий дубль [сборник "Белая дурь"] - [30]

— Ну, влепят выговорешник! — легкомысленно бросил Никитин.— Не смертельно.

— Выговорешник? Да я как минимум служебное несоответствие получу! Или попросят «на выход».

Никитин и к этому отнесся спокойно:

— Пойдешь юрисконсультом в кооператив. Такие бабки получишь, что тебе и не снилось! — Он скосился на спидометр — стрелка уже дрожала на ста двадцати. А Панин успокоился.

— Ты, Женя, давно запрягся?

— Третий год.

— Тебе легко рассуждать. Три года тут, три года там… А когда лет десять в хорошей компании прослужишь — не очень-то захочется с круга сходить.

Они въехали в Сестрорецк, и капитан сбавил скорость.

— Не дрейфь! — покровительственно сказал Никитин.— У меня по всей трассе друзья.

Панин расхохотался. Злость его прошла.

— У меня по всему городу друзья. В талоне ни одной дырки, а на столе у начальства десяток докладных.

Он вполуха слушал рассказы младшего лейтенанта о том, как трудно приходится милиционерам, стерегущим дачи крупного ленинградского начальства,— постов много, людей мало, не отлучиться по нужде, а сам думал о том, что у Орешникова имелись серьезные основания привезти видеотехнику на дачу брата. То, что рассказала Инна Печатникова про рэкетиров, потребовавших с певца десять процентов, прочно связывалось в его голове с этой техникой. А что, если Орешников еще раз встретился с вымогателями и решил, что береженого Бог бережет? Взял и просто-напросто спрятал кое-что из своего имущества? Капитан предполагал, что хитроумный финский замок на даче Бабкина был открыт «родным» ключом и посторонних пальчиков на телевизоре и магнитофоне экспертиза не обнаружит. А Бабкин? Он что, на дачу приехал на электричке? Может быть, его «Жигули» в ремонте? Панин резко затормозил и съехал на обочину, подняв пыльное облако.

— Что случилось? — удивился младший лейтенант.— Прокол?

— Хотел бы я знать, на чем приехал артист Ленконцерта на дачу?

— Наверное, на электричке. Машин рядом с дачей не было видно.

— А следы протекторов на песке заметны. И трава примята.

— Значит, раньше ездил на машине, а сегодня на электричке. У тебя что, машина не ломается?

— Во-первых, он приехал не сегодня, а два дня тому назад. А до этого был на гастролях.

— Да ведь сегодня с раннего утра такой дождина хлестал. Чего ты озаботился его машиной? Идея есть?

— Надо бы посмотреть, что за машина? Какая модель, какого цвета? Я любопытный.

— Я тебе завтра доложу,— успокоил Никитин, но капитан, пропустив огромный югославский трейлер, круто развернулся и помчался в обратную сторону. Никитин только присвистнул, но ничего не спросил.

Когда надо было сворачивать с шоссе к даче Бабкина, Панин остановил машину и сказал:

— Подожди меня здесь, я быстро.

Он поднялся в горку по мощенной булыжником старой дороге, живо представив себе, как ранним утром бежит по ней Бабкин купаться на залив, как возвращается взбодренный и веселый в предвкушении чашки крепкого кофе на залитой солнцем веранде. Что-то похожее на зависть шевельнулось в груди. «Не отказался бы и я тут недельку покейфовать!» — подумал Панин. Он уже просунул руку над забором, чтобы открыть калитку, как увидел за деревьями, рядом с дачей, красные «Жигули». Сорок минут назад на участке их не было!

Прячась за кустами, капитан прошел вдоль забора поближе к даче. В одном месте он задел за пустую консервную банку и несколько минут пережидал, спрятавшись за толстую сосну. Рядом с забором Владимир Алексеевич устроил грандиозную свалку из пустых банок, битых бутылок, старых чайников. Даже ржавая стиральная машина валялась среди гниющего утиля. «Тоже мне экологи! — зло прошептал капитан, вспомнив чуть ли не ежедневные выступления по телевидению поборников нетронутой природы.— Походишь вокруг дач, сразу убедишься, что борцы за экологию свои личные помойки в расчет не берут!»

У Бабкина было тихо, и Панин двинулся дальше, до тех пор пока не смог разглядеть «Жигули» получше. «Где же он прятал свою машину? — подумал капитан.— И главное, зачем? А может быть, к нему гости пожаловали?»

Капитан углубился в лес и метров через сто вышел еще к одной даче — неказистому сооружению, выкрашенному в песочный цвет. Утешева сидела в шезлонге и вязала. Панин подошел к забору и негромко окликнул ее.

Матильда Викторовна подняла голову и прислушалась.

— Можно вас на минутку? — попросил капитан.

— Да что же вы за забором стоите? — крикнула она, но Панин приложил палец к губам, и Матильда Викторовна, закивав головой, пошла ему навстречу.

— Может быть, зайдете чайку попить? — спросила она шепотом.— А то соседушка вас ничем не попотчевал. Виданое ли дело, столько времени на него потратили!

— Спасибо, Матильда Викторовна. Хочу у вас поинтересоваться, где Владимир Алексеевич свои «Жигули» держит?

— Машину где держит? — в глазах женщины промелькнула хитрая искорка.— Около дачи обычно. А вчера попросил поставить к нам.— Она показала на кусты, за которыми виднелся железный гараж.— Он в гости уходил, беспокоился — сейчас стекла, что ли, вынимают? Колеса откручивают. Наши ребята в отпуск уехали, гараж свободный. Что-нибудь еще спросить хотите?

Панин улыбнулся.