Третьи лица - [14]

Ростом он был в четыре, нет, в пять раз выше Тома, и во столько же раз шире него. Круглая лысая голова, из которой заметно выпирал горбатый нос, и в которую будто была вдавлена пара косых белых глаз, не имела шеи. Словно чугунок она крепилась сразу к непропорционально тощим, узким плечам, которые в свою очередь переходили в мускулистые толстые руки с короткими опухшими пальцами.

Заплывший жиром торс тролли прикрывали обрывками грязной льняной ткани, которая мешковиной свисала с их плеч и доходила до колен, почти не закрывая короткие кривые ноги. Обуви существа не носили, из-за толстой, почти каменной шкуры надобность в подошве мгновенно отпадала.

Когда орущий Вонючка подобрался ближе, Том для себя отметил, что на шкуре их шерсть все же есть, но редкая и короткая: чтобы земля в туннелях не забивалась.

Он прищурился, чтобы выхватить из оставшихся секунд еще что-то, но не успел.

Словно сорвавшись с поводка, тролль вдруг прибавил в скорости и всей своей огромной тушей врезался в не успевшего ничего предпринять щуплого Тома.

Воздух из его легких куда-то мгновенно подевался, да и дышать он уже не мог: сломанные ребра впивались в легкие и раздирали их на части. Клинок он тут же потерял, голова снова кружилась, а манящая бездна беспамятства вновь и вновь обволакивала его разум.

Все шло короткими вспышками. Вот тролль врезается в него, размахивая ножом и выставляя крепкую круглую голову вперед. Вот он уже в воздухе, из последних сил хватается за нос Вонючки, чтобы не упасть и не оказаться растоптанным, и теряет подаренным Тордом клинок. В следующий миг его пробуждения они вместе, словно дьявольский волнорез, врезаются в лесной массив. Кругом деревья, кругом крики, кругом смерть. Но он все еще держится.

Его взгляд потускнел.

Бам!

Какая-то неведомая сила подняла его в воздух и тут же с хлопком припечатала к земле.

Том разлепил глаза. Все перед глазами кружилось, но своим затуманенным разумом он понял, что лежит на траве, а позади него хищно шипит водный поток, будто желая завлечь его к себе.

Где же тролль?

Пересилив желание уснуть, Том сел и посмотрел перед собой. А вот и он, застрял между сросшихся деревьев, походя на нашкодившего кота, который кинулся бежать через забор, но смог просунуть наружу только голову.

Мальчик перевалился на бок, рука наткнулась на тролльский нож.

Первая мысль одновременно шокировала его и привела в ужас. Он сжал обтянутую серой тканью рукоять клинка Вонючки и стал подниматься. Несмотря на свой размер, нож весил даже меньше, чем подарок Торда, и сбалансирован был намного лучше него.

Идти было недалеко – всего пара шагов от высокого обрыва, в низу которого ворчала недовольная река.

Как ни бесновался тролль, как ни пытался высвободиться, а деревья крепко его держали, только голова, словно намекая, полностью выпячивалась из пут, открывая взору узкую линию шеи.

Том поднял над головой клинок.

- Пощады! Пощады! – орал Вонючка, а его отставшая братия уже спешила на помощь.

Сейчас или никогда!

Он зажмурился и приготовился опустить нож. Его руки напряглись, мышцы напружинились, и буквально все указывало на необходимость пролить кровь.

Надо уходить сейчас, иначе остальные тролли его настигнуть и убьют. Лучше идти вверх по течению: перейдя его, он выиграет немного времени до рассвета, ведь солнце теперь его главный союзник. Оно жжет их шкуры, и днем они не смогут его преследовать.

Сейчас! Он выдохнул и…

Его руки безвольно повисли вдоль тела, нож вывалился из рук, а горячие слезы, словно только и ждали подходящего случая, хлынули из глаз.

Он не мог. Не мог убить, пусть даже и жертвой его должен был стать злобный тролль, погубивший несчетное число жизней.

Том развернулся и зашагал к обрыву, стараясь двигаться как можно быстрее. Он уже слышал, как Па и Сопля гневно зовут пленного тролля, и понимал, как зыбок его шанс на спасение.

Внезапно время вдруг остановилось.

Том застыл, не понимая, что происходит. Медленно опустил взгляд ниже. Из его груди, прямо из сердца выглядывало окровавленное острие тролльского ножа.

Ноги стали ватными, подкосились. Он обернулся.

У тролля была свернута шея, и лапа вывернута вперед, прямо в его сторону. Он пожертвовал собой, лишь бы добраться до врага, и бросок его был настоль сильным и яростным, что тролль сам себе вывернул шею под немыслимым углом.

Перед глазами потемнело, он потерял опору.

Последнее ощущение – он летел.

ГЛАВА 2. УПЫРЬ

Часть 1

Темно.

Где он?

Холодно.

Жив ли он?

Страшно.

Что случилось?

Свет. Вспышка. Вода.

Свет. Вспышка. Голоса.

Больно.

***

Он моргнул.

Снова темно.

И какой дурак утверждал, что перед смертью перед глазами пролетает вся жизнь? Чушь, несусветная чушь, в которую верят лишь полные идиоты.

В памяти всплыл момент его смерти. Тогда он даже и понять не успел, что умирает, не то чтобы вспомнить всю свою жизнь и ее ошибки. Но вот теперь-то времени все припомнить у него предостаточно. Можно сказать, целая вечность.

Том окунулся во тьму, прячась в самых глубинах своего разума в попытке спастись от нахлынувшей волны страданий и агонии, и это ему почти удалось. Он задумался: «Разве мертвым может быть больно?». Наверное, нет. Так он не умер? Нет, он точно видел, как клинок тролля пронзил его сердце. Видел кровь, которая горячей лужицей растекалась под его курткой, и помнил, как падает с огромного утеса прямо в бурлящую бездну.