Третье пришествие. Современная фантастика Болгарии - [81]

Спуском в нашем повествовании явилась джинсовая куртка с вышитой звездно-полосатой головой традиционного партнера тореадоров и надписью на английском: «Чикаго Буллс». И, как ни странно, куртка пришла не из Америки. В далекой Японии молодой рыбак возился то с мотором, то с рацией своего суденышка в то время, когда Наташа была в школе и безо всякого интереса слушала урок анатомии. Невеста японца улетала в Штаты учиться в колледже. Молодой человек рисковал опоздать в аэропорт, нарушая данное слово. Для потомка самураев это означало, что пора браться за дедову катану и смывать позор харакири. Пролетавший мимо Нуми, чей образ мышления был приблизительно в одной плоскости с мировоззрением самураев, взял суденышко на буксир. Японец почтительно предложил ему на память упомянутую саблю деда, выкованную где-то в XVII веке. Но самурайский меч Наташе бы не понравился, в то время как однажды Нуми заметил ее завистливый взгляд в сторону одетой в джинсу шведки (сама Наташа никогда не просила подарков и даже журила дракона за то, что он постоянно таскает ей сувениры. «Мы любим собирать сокровища», – пожал плечами Нуми). И дракон попросил гонконгскую подделку под «Левис» для своей подруги. Японец окинул спасителя своей чести долгим непроницаемым взглядом (Нумихразор в полном драконьем обличье был росту трехметрового) и осторожно выразил сомнение, подойдет ли куртка для тацуко-мусумэ-сан[27]. Нуми согласился, что, пожалуй, да, будет несколько великовата, но, наверное, это не беда. Глаза рыбака на секунду округлились, но потом, овладев собой, он с почтительным чеканным поклоном преподнес свой дар. Позже в аэропорту, за минуту до посадки на громадный авиалайнер, с любовью глядя узкими глазами в узкие глаза своей невесты, он сказал: «Аригато[28], Тацуко-сан!»

Наташе история очень понравилась. Не планируя в скорое время экскурсии в Страну восходящего солнца, она надписала по-английски открытку с благодарностями и пожеланием банзай[29]. Нуми, когда она уснула, полетел как Ту-144 на восток и незаметно подсунул японскому почтальону в сумку конверт. Но впопыхах адрес был буквально «на деревню дедушке», и, осмотрев открытку, почтальон отправился с просьбой к начальнику. Тот, тоже смысля в вопросах бушидо[30], выдал почтальону мотоцикл и подписал бессрочный отпуск за свой – почтальона – счет. И, хотя в Японии в то время проживало более 100 миллионов человек, забегая вперед, скажем, что везенье действительно бывает. Почтальон доставил открытку адресату всего через три года, в день свадьбы счастливого рыбака, чем преумножил радость его и окончившей американский колледж молодой супруги.

После этого почтальон вернулся на работу. Ни почетной грамоты, ни ордена за это он не получил, потому как японцам за выполнение рутинных служебных обязанностей ордена не полагаются.

Но вернемся в город на Нерке. Дело было как раз после Первого мая. На демонстрации по проспекту Октябрьской революции и площади Ленина Наташе, как неотличнице, не доверили нести шелково-кумачовый флаг на алюминиевом древке. Обременительная эта честь досталась Насте, которая тут же вручила знамя одной из союзных республик своему новому приятелю – приятному парню, чем-то, по мнению Насти, смахивающему на Нуми. Он учился в соседней 49-й школе, носил смешной пробор и незнакомые с бритвой татарские усики – кстати, мать его была уроженкой Казани. Шагая вместе с ними после манифестации домой, Наташа дала провидению возможность взвести пружину – шальной грузовик забрызгал грязью ее новую голубую курточку, немало девочку этим огорчив. Но день был отличным, и ко всему прочему, продемонстрировал возлюбленной дракона симпатию окружающих. Серега Кирюхин под руку с Ленкой из седьмого «А» поздоровался с Наташей и, спросив, не увлекается ли ее приятель роком (после долгих раздумий Сергей купил магнитофон «Юпитер-202», решив обзавестись летом мотоциклом), доверительно сообщил, что «трепач и дерьмо» Ходьков приставать не будет, «не то я его лично заречкинцам отдам». К мальчишкам с полностью человеческими родителями Наташа не была взыскательна по причине усиливающегося равнодушия, и поблагодарила, пообещав достать Кирюхину качественные стереозаписи «Дип Пёпл» и последний концерт «Эй-Си/Ди-Си». Сергей и Ленка просияли. А утром второго мая, вспомнив о грязной голубой курточке и легкомысленно не подумав о последствиях, Наташа надела подарок японского рыбака. Спуск был нажат, и освобожденная скоба-убийца полетела на жертву. Совсем как нож революционного изобретения доктора Гильотена…

До этого никто из учителей не обращал внимания на необычность Наташиных сережек. Да и трудно, не приглядевшись, заметить не существующий на Земле цвет. Сейчас, однако, серьги лежали на столе директора 130-й школы, который брюзжал на Наташу:

– Мало мне хлопот с Новиковой Мариной, а тут еще и ты! Куртки с империалистическими эмблемами! Драгоценности в ушах! Ты не думаешь, что нарушаешь школьную ДИСЦИПЛИНУ?!

Наташа подумала, что знает кое-кого, кто действительно умеет разговаривать внушительными печатными буквами.

– Позвать сюда Ларису Васильевну! – громыхнул директор на секретаршу.