— Ну ладно, как-нибудь да может показаться в зеркале ракета… Но как может зеркало разговаривать человеческим голосом? Это у меня в голове не умещается…
— А может, и это зеркало, и те вон, что на деревьях, у тебя, Гриша, совсем какого-то нового свойства, а? — опросил и Саша, уловив мысли Лиды.
— Я же вам говорил, что они самые обыкновенные: у нас, в сельмаге, купил…
— А… потрогать их можно?
— Подождите немножко.
Лида, а за ней и Саша, не обратив внимания на последние слова Гриши, бросились к зеркалу у камня. Но тот, сразу побледнев, двумя прыжками догнал их и изо всех сил оттолкнул от камня.
— Кто вам разрешил протягивать к нему руки?!
Лида от толчка чуть не свалилась вниз, на самое дно оврага. И обиделась.
— Сам же сказал, что можно!
— Я же сказал — подождите.
— Все равно не толкайся…
— Ха, не толкайся! Если хочешь знать, только прикоснись к этому зеркалу — сразу превратишься в уголек! Ладно еще успел…
— Так чего же говоришь, что купил их в сельмаге?
— Я правду сказал.
— Ври больше! — совсем завелась Лида. — Если бы все зеркала стали сжигать до уголька, на земле и людей бы не осталось!
— Не вру я, — спокойно, но твердо отрезал Гриша, и глаза его маленькими молниями сверкнули в солнечных лучах. Но это заметил только Саша и пристально всмотрелся в его лицо. Ничего такого — обычное мальчишеское лицо. А лоб тоже самый обыкновенный. Вот глаза у него, разве, чуточку необычные, блестят уж слишком. И смотрит он на солнце не мигая. Когда на глаза надают солнечные лучи, он не прикрывает их, а наоборот — раскрывает еще шире, и на лице его тотчас же появляется улыбка.
Гриша заметил, что Саша слишком подозрительно уставился на него. И отвернулся, пробормотав:
— Силой, конечно, я вас поверить не заставлю… Но и сказать всего пока не могу… Вы подождите меня здесь, я сейчас вернусь.
Гриша опять побежал куда-то вниз по оврагу. Быстро вернулся обратно и широко улыбнулся Лиде.
— Вот теперь можете трогать зеркало. Хоть языком облизывайте…
Лида первая схватила зеркало. Осмотрели его со всех сторон. Как и говорит Гриша, оно ничем не отличалось от магазинных зеркал. И лицевая сторона, и задняя — самые обычные. Ребята даже засомневались: а не обманул ли их Гриша, просто решив испугать?
В это время Гена вдруг вспомнил о чем-то и подтолкнул Сашу.
— Слушай, а ведь Мусим Мусимыч нас, наверно, совсем потерял?
— Я тоже подумал только что.
— Устанут искать…
— Да, надо было предупредить… — Саша вопросительно взглянул на Гришу. — Когда, говоришь, начнётся этот… ильвеш левэх?
— Через час.
— Тогда мы успеем добежать до Мусим Мусимыча. Можно нам сказать, где мы были?
— Об этом овраге лучше бы не упоминать.
— Ладно, — сказал Саша. — Слыхала, Лид? Никому ни слова.
— А друзей хотя бы можно привести с собой?
— Сколько их? — спросил Гриша.
— Ромаш, Никон и Гера. Всего трое. Ну и — наш учитель, Петр Иванч…
— Давайте еще и Римму позовем, а? — умоляюще заглянула в Гришины глаза Лида… — Можно, а? Ну, Римму, ты ведь ее знаешь?
— Римму? Ладно, зовите. Она не болтушка.
— Тогда мы быстренько перекусим чего-нибудь на завтрак и сразу же сюда, — сказал Саша.
— Хорошо, — согласился Гриша.
Лида обвела глазами деревья, на которых были прикреплены зеркальца.
— А вдруг кто-нибудь чужой заметит и поснимает их?
— Нет, не заметит, — усмехнулся Гриша. — И вы бы не заметили, если бы не оказались тут, на дне оврага… Да и облака вон пошли, сейчас закроют солнце.
Облака, действительно, уже закрыли часть неба, видимую из оврага, и двигались на восток.
По подсказками Гриши ребята довольно-таки быстро выбрались из оврага. Здесь Мюнхгаузен почему-то начал торопить их, стараясь поскорее отвести от оврага, но Лиде вздумалось посмотреть на то место, откуда она сорвалась. Взглянула вниз и застыла, увидев, вероятно, что-то интересное. Вцепилась в рукав Саши, прошептала:
— Смотри… Видишь?
Гриша, торопя ребят в деревню, схватил Сашу за другую руку и потянул к чаще.
— А-а, чего еще там может быть!
— Постой-ка, — освободил Саша руку. — Вроде, туман поднимается из оврага?
— Нет, похоже на туман, — ответила Лида.
Все невольно остановились и изумленно стали наблюдать, как с того места, где они только что стояли, густо заклубился вверх бурый туман.
— Ну и чудеса! — протянул Гена. — Только что там ничего не было…
— Да-а, действительно странный овраг, — согласился с ним Саша.
— Таинственный овраг, — как обычно, совершенно спокойно отозвался Гриша. — Сами же видели — ильвеш левэх!
И он, махнув рукой, решительно зашагал по еле заметной тропинке в чащу. Остальные заторопились за ним — не хотелось оставаться в этом жутковатом месте. Долго шли молча, раздавался только свистящий шорох веток, отпускаемых идущими впереди.
— Мальчики! — громко сказала вдруг Лида. — Я догадалась, что говорило зеркало!
— Ну! — остановился Гриша. — Так быстро?! Не может быть!
Все окружили Лиду.
— Знаете что? — возбуждению Лиды не было границ. — Тот мужской голос говорил с нами на настоящем чувашском языке!
— Почему же вы тогда ничего не поняли? — спросил Гена.
— А потому, что разговаривал он только одними согласными! Поняли — только согласными звуками! Если между этими согласными или в конце поставить гласные, то получатся самые настоящие чувашские слова!
