…Девять дней прошло с того часа, когда геологи сошли у хребта Абуламу с корабля и нырнули в зеленую бездну джунглей. Были за это время и грозы, и ливни, и непроходимые на глаз чащобы и завалы, но отряд упрямо пробивался вперед, в сторону океана. Уже с любого взгорья четко стали видны величественные контуры Сарамат. Дедушка Каро повел отряд с небольшим отклонением от намеченного маршрута, и идти сразу стало легче — здесь к морю ходили буйволы и зебры.
Нелегок был пройденный путь, но на лицах геологов не видно и тени усталости. И чем ближе подступали Сараматские горы, тем бодрее становился их шаг, строже смотрели глаза. Лейтенант, командир отряда матросов, удвоил ночные караулы, да и все члены экспедиции постоянно были настороже, ни на минуту не выпускали из рук оружия. Могого, которого сначала можно было увидеть в любом месте колонны, теперь с утра до вечера шагал только впереди, рядом с дедушкой Каро.
— Ну, что? — спросил Гурьян у радиста как-то под вечер, когда тот переговорил с геологическим управлением.
Каро снял наушники.
— Корабль еще не дошел. В Зликэ его очень ждут. По формулам, что сообщил Сергэ, в научном центре уже подготовили состав Розовой радуги. Лучшие инженеры и техники ждут Сергэ для сборки аппарата.
— А когда в Зликэ прибудет корабль?
— Должен быть завтра. Они каждый день связываются и говорят с Сергэ. По его указаниям уже подготовлены громадные линзы…
— Вот это хорошо!
— Правительственная комиссия постоянно уточняет и наши координаты. Сейчас предупредили, что завтра сам председатель комиссии будет говорить с Могого.
— Мы тоже должны добраться до крепости в срок! По крайней мере, до часа, когда они поднимут Голубую радугу.
— А то как же!
В последнее время Каро изменился на глазах. И началось это с того дня, когда он узнал, что отец его убит чужестранцами, спрятавшимися в Сараматских горах. Молчаливее стал с того дня радист, даже во сне бредил местью.
— А на той волне больше ничего не слышно?
— Нет, — ответил Каро. — Крепость молчит. Ни на каком языке не говорят больше на той волне…
4
К полудню начал накрапывать крупный дождь. Отряд, не обращая на него внимания, продолжал двигаться сквозь поредевший лес. Но когда с северной стороны небосклона выкатились громоздкие темно-синие тучи, шагавший впереди всех Каро показал старому охотнику рукой на вершины деревьев. Дедушка Каро внимательно посмотрел сначала на них, потом на тонкие жердеобразные деревца, вставшие вдоль берега оврага живой оградой, и согласию кивнул головой. Потом свернул с горной троны и повел отряд под защиту разлапистых деревьев, а Крэ, услышав голос Могого, побежал к начальнику экспедиции. Темнота упала сверху зримо, как настоящий предмет. Геологи еле успели натянуть имеющиеся палатки и соорудить кое-что наподобие шалашей.
Каро снова принялся налаживать связь со столицей. Гурьян, как всегда, помог ему в приготовлениях и тут услышал голос Крэ. Тот стоял перед своим шалашом, внимательно рассматривал ветви ближнего дерева и махал Гурьяну рукой, подзывая к себе. Степанов понял, что тот хочет показать нечто интересное, и подбежал к молодому охотнику. И тут, первый раз за всю долгую дорогу от Зликэ до Сараматских гор, он близко увидел обезьян. Старые обезьяны, видимо, мать с отцом, помогают детенышам перебираться с ветки на ветку, ободряя их, пожимая за ручки и ножки, облизывая личики и глазки. Только когда ветер завыл совсем уже свирепо, дружная семейка скрылась в чащобе, — наверное, спряталась в своем доме, искусно скрытом среди ветвей.
Между небом и джунглями встала частая ослепительная сеть. Молнии легко отсекали вершины деревьев, распарывали их гигантские стволы до самых корней, играючи обжигали ветки. Казалось, ничто не может остановить эту бешено разгулявшуюся стихию, что вот-вот вся земля, не выдержав беспрерывного обстрела живым огнем, вспучится, вспыхнет, взорвется… Но низверглась с высоты лавина воды, загудела настоящим водопадом, и ничему другому не осталось места на свете — одна вода, кругом вода, вода… Ливень перестал лишь к утру, оборвался, словно там, в небе, наконец-то догадались завернуть гигантский кран.
Многие в экспедиции не спали почти всю ночь. В том числе и Гурьян: сначала он все ждал, что ураганный ветер, пробившийся даже сквозь дебри джунглей, вот-вот снесет палатку, как былинку, потом к нему вполз на четвереньках Крэ и принялся угощать диковинными ягодами. Они чуточку горчили, напоминая вкусом переспелую русскую рябину, но сок их прямо физически ощутимо вливался в кровь, и сразу слетела вся усталость, нашедшая было после долгого и нелегкого дня.
С рассветом опять надвинулась духота. Густо запарила переполненная влагой земля. Геологи и матросы, выжав мокрую насквозь одежду, развесили ее на кольях и сучках в открытых для солнца местах.
— Гуринэ! Тебя Каро зовет! — крикнул Крэ, уже успевший обежать весь лагерь. — Он связался со Зликэ, тебя просят!..
Гурьян быстро накинул на себя еще не высохшую рубашку и заспешил к гигантскому дереву, под которым примостился радист.
— Сейчас Могого разговаривает с председателем правительственной комиссии, — встретил его Каро у входа в палатку. — Но ты не уходи, Саржов про тебя в самом начале сеанса спросил…
