Трещина - [8]

— Ольга, — ответила та и опустила глаза.

— Очень приятно. Ольга и Татьяна, прямо как у Пушкина. Теперь вы, товарищ с грибами…

— Климов Семен Степанович. Столяр.

— А вы?

— Я? — гражданин в очках вздрогнул.

— Да, да, вы.

— А это обязательно?

— Желательно, хотя, разумеется, вы имеете право оставаться инкогнито.

— Нет, пускай говорит! — вдруг потребовал Климов.

Гражданин в очках побледнел.

— Моя фамилия Лепешкин, — через силу выдавил из себя он.

— А имя? Имя у вас есть? — настаивал Климов.

— Просто Лепешкин, — гражданин в очках пожал плечами. — Этого достаточно. А работаю я бухгалтером. Еще вопросы есть?

Олег Павлович положил руку на плечо Климову.

— Оставьте его в покое, видите, человек нервничает.

— Негодяй он, потому и нервничает, — буркнул Климов.

— А вам-то откуда известно, что он негодяй? — спросил Олег Павлович.

— Да уж известно…

— Постойте! — воскликнул Борис. — Мы ведь еще одного забыли. Он в автобусе остался и до сих дрыхнет. Надо его разбудить.

— Не надо его будить. Пускай проспится, — сказала Мария Семеновна. — А если вам интересно знать, кто он, то я вам скажу. Это наш сосед с тринадцатого этажа, Мухин его фамилия. Имя-отчества, к сожалению, не знаю, да он и сам, наверное, забыл. Пьет с утра до ночи, не просыхая, сладу с ним никакого нет. Не работает вот уже который месяц, участковый обещал его за сто первый выслать. И поделом! Гнать таких из Москвы надо!

— Ну пусть спит, мне-то что, — сказал Борис.

— По машинам! — скомандовал Олег Павлович.

Люди на правились к автобусу.

— Куда ехать-то? — спросил Николай.

— На юг!

Николай приготовился было занять свое место в кабине, как вдруг…

— Ой, кто это? — испуганно вскрикнула Ольга.

Из-за огромного дуба показалась фигура неизвестного мужчины странной наружности. Люди застыли, онемев от изумления.

Мужчина был около двух метров роста, с всклокоченными рыжими волосами на огромной голове, мощного телосложения и с копьем в мускулистой руке. Одеждой ему служила шкура какого-то животного. Черты его лица были грубы и ничего не выражали, кроме тупого любопытства. Копье он держал наперевес, готовый в любую минуту пустить его в ход. Никто не двигался, ожидая дальнейшего развития событий.

Неизвестный осторожно шагнул вперед.

— Я все понял! — воскликнул Олег Павлович. — Мы попали в зону киносъемок. Здесь, по-видимому, снимается какой-то фильм из жизни первобытных людей. А это просто актер.

— Вы так думаете? — с сомнением покачал головой Климов, не отрывая настороженного взгляда от незнакомца.

— Я узнала его! — обрадовано закричала Ольга. — Это Николай Караченцов!

— Ну, если это Караченцов, — вполголоса сказал Борис, — то его мастерски загримировали. Впрочем, все может быть.

— Да он же, он! — твердила свое девушка. — Ручаюсь вам.

— Товарищ артист! — крикнул Олег Павлович и направился к мужчине с копьем.

«Артист» внезапно перевернул копье и тупым концом толкнул инженера в грудь. Олег Павлович неуклюже взмахнул руками и упал.

— Ну ты, ублюдок! — ринулся вперед Борис, но остановился, встреченный угрожающим покачиванием копья у своих глаз. — Будь ты хоть трижды Караченцов, а башку я тебе сверну!

Заявив о своем отнюдь не мирном намерении, Борис помог Олегу Павловичу подняться, и оба отошли на безопасное расстояние.

— Вы не ушиблись? — с тревогой спросила Мария Семеновна.

— Пустяки, до свадьбы доживет, — рассеянно ответил Олег Павлович. — Хотел бы я знать, почему он меня толкнул!

— Вы что же, до сих пор думаете, что это артист? — мрачно усмехнулся Климов.

— Не настоящий же это дикарь, в конце концов! — вмешался Борис. — И хотя я, честно говоря, тоже не очень верю в его принадлежность к кинематографическому братству, все же, согласитесь, дикари у нас в Подмосковье не водятся.

— Во-первых, я вовсе и не утверждаю, что это дикарь; вероятнее всего, этот тип действительно загримирован. А во-вторых, это не Подмосковье, в этом я совершенно уверен.

— Как это — не Подмосковье? — послышались удивленные возгласы. — А где же мы?

Климов пожал плечами.

— В Подмосковье таких грибов нет, — авторитетно заявил он, — а куда нас черт занес, я и сам знаю не больше вашего.

— Смотрите, он идет сюда! — воскликнула Татьяна, не спускавшая с незнакомца настороженного взгляда.

Действительно, незнакомец вышел из-под защиты деревьев и медленно приближался к автобусу. Лицо его теперь выражало крайнюю степень возбуждения, глаза блестели, как у одержимого, ноздри приплюснутого носа раздувались при дыхании. В облике этого человека чувствовалась какая-то первобытная сила, и в то же время движения его были неуверенны и медлительны.

— Осторожнее, граждане! Он вооружен, — произнес Борис, пристально наблюдая за каждым шагом незнакомца. — Может быть, он, конечно, и артист, но не исключена возможность, что перед нами обыкновенный псих. И еще пока неизвестно, что лучше — голодный дикарь или псих, вооруженный копьем.

— По-моему, он просто пьян, — сказал Климов, не отрывая взгляда от странного субъекта. — А точно, глаза у него блестят, как у чокнутого. Налакался, гад, какой-нибудь гадости, и теперь в нем проснулся его далекий предок. Еще пырнет кого-нибудь своим копьем.

— Молодой человек, прекратите паясничать, — воззвал к незнакомцу Олег Павлович, но тот даже ухом не повел.