Трепанация прошлого - [14]

— Лучше уж просто воду, а то я буду весь липкий, — попытался свести все к шутке Гуров, но Федорова и не думала успокаиваться:

— А сколько сюда мальчишек, войной пришибленных, из Чечни везли, ты знаешь? Тут в коридорах койки стояли! Раз ты этого не пережил, то и не суди! Да со своими талантами Илюша за границей уже миллионером был бы!

— Вера Семеновна, я не сужу, а пытаюсь понять, у кого на Осипова рука поднялась, — вернулся сыщик к первоначальной теме разговора. — Не может это быть кто-то из его бывших пациентов? Например, Илья Павлович не сумел ему помочь, вот он на него и обозлился?

— Ты подумал, прежде чем спросить? — докторша гневно уставилась на него. — Да Илюша таких больных вытаскивал, на которых все рукой махнули и в психушке для них места заготовили!

— А почему он вышел на пенсию? Обычно люди до шестидесяти лет продолжают работать, — спросил Гуров. — Тем более что дети были пристроены. Чего дома-то делать? А подрабатывать он мог и в свободное время.

— Во-первых, пристроена была только Ленка. Пашка еще в России жил. Он после первого курса университета уехал. Во-вторых, Илюша последние два года как в аду проработал. Завотделением у нас тогда был сволочь, хам и неуч! Чем уж его Илюша не устраивал, не знаю. Может быть, этой мрази просто хотелось над кем-то поиздеваться. Илюша все документы на пенсию оформил и устроил отвальную. Все как положено: торт, конфеты, фрукты, вино легкое. Так этот гад не постеснялся сюда припереться, хорошо, что хоть под конец. Илюша после этого минут пять посидел и прощаться начал. Тут этот мерзавец ему лапу протягивает. А Илюша на это: «Извините, но я вам руки не подам». Вот так-то! Этот гад ушел от нас через год добровольно-принудительно, иначе сел бы — с лекарствами мухлевал. Я тогда к Илюше съездила, сказала, что если захочет, то может вернуться, а он уже привык дома. Не захотел.

— Вера Семеновна, а можно составить список всех больных, которых Осипов лечил? На всякий случай.

— С ума сошел? — докторша вытаращилась на него.

— Хотя бы за последние десять лет перед его пенсией.

— Да кто ж тебе этим заниматься будет? Это же нужно всю документацию поднимать. Ты представляешь, сколько там карт? Никто на такую каторгу не согласится.

— А если прикажут? — настаивал Лев Иванович.

— Результат получишь через месяц. Когда он тебе уже не нужен будет.

— А если в приказе жесткие сроки поставят? Скажем, два дня.

— Тогда ты здесь больше не показывайся — побьют! — Женщина рассмеялась.

Гуров попрощался с Федоровой и пошел к выходу. По дороге он со стыдом думал о том, как же прав был Орлов, когда сказал, что он стал слишком поспешен в суждениях. Вот и с Осиповым так получилось. Чудный оказался человек, а он о нем черт знает что поначалу думал.

Тот факт, что Смирновы ему так беззаветно преданы, мог объясняться множеством причин. К примеру, хотя бы тем, что он им, наверное, немало платит, поэтому они крепко держатся за свои места. Но вот Федоровой врать никакого смысла не было. Если она сказала, что Осипов порядочный человек, значит, так оно и есть.

А то, что Илья Павлович практикует, а налоги не платит?.. Так Гуров, как он и сказал, не в налоговой инспекции работает. Пусть это останется на совести Осипова.

Лев Иванович посмотрел на часы и увидел, что уже около семи вечера. Крячко мог быть как на работе, так уже и на пути домой. Второе предпочтительнее. Тогда можно будет поехать к нему, рассказать, что узнал, послушать, что тот выяснил, а заодно и поесть нормально.

Сейчас Крячко жил один, но человеком был хозяйственным, любил вкусно покушать и поэтому хорошо готовил. Так что на столе у него вряд ли будут магазинные пельмени.

Лев Иванович категорически не желал готовить себе дежурный ужин, а вот есть хотел зверски. За весь день только чашка чая и несколько печений, так действительно до язвы недалеко.

Но Стас оказался еще на работе и сидел в кабинете Орлова, так что надежды вкусно поесть рухнули. Хотя у Петра в холодильнике тоже могло найтись что-то съедобное. Голодная смерть сыщику не грозила, но это не шло ни в какое сравнение со стряпней Крячко.

Гуров смирился с перспективой холостяцкого ужина и поехал на работу.

К его приезду уже был заварен чай. Стас приготовил другу бутерброды.

Прежде чем наброситься на еду, Лев Иванович сказал:

— Осипов оказался умным, честным, порядочным человеком. Сведения получены в клинике Сербского и сомнений не вызывают. Теперь рассказывай, Стас, что ты узнал.

— Начинаю по пунктам. Первое. Слепой зоны нет, камеры чудно берут это место. Мы с Леонидовым посмотрели оригинал записи и при максимальном укрупнении изображения нашли те кадры, где черный мешок полз по земле. Но их оказалось два! Они были привязаны один за другим. Причем второй мы еле рассмотрели. Он был светлый. Сейчас с этой записью криминалисты работают и обещают к утру сказать точнее, что он собой представлял. Мы с Петром посовещались и решили, что в нем…

— Я без всяких совещаний могу сообщить, что в нем было, — спешно проглотив бутерброд, сказал Лев. — Маска, перчатки, черная одежда и орудие преступления. Наш клиент не знал, как будут разворачиваться события. Вдруг мы повальные обыски в поселке устроим? Или от родных решил так улики спрятать, а то найдут, и объясняйся потом. В общем, причин много.