Трехречье - [41]

… и только Мать Луна,

Сквозь тучи

Покроет своим светом лик,

Лик воинов отважных,

Павших средь камней.

Камней икербских гор,

Но горы лучше,

Чем злая тишина болот

И копья воинов тьмы

Что с севера приходят

И тьму с собой ведут…

И вот сегодня уже месяц, как я живу на заимке Медовой и постигаю ратное умение. Название этого поселения, конечно же из-за того, что здесь живут два рода, которые уже не первое поколение занимаются пчелами и качают мед, со всеми сопутствующими этому занятию ремеслами. Есть на заимке и кузнец, которому я заказал пару деталей к одной штуке, что я задумал изготовить. Забрал на днях, отдав за работу целых пять золотых — очень большие деньги в этом мире как я уже понял. Изготовленные детали внешне походила на маленький лук но в виде закаленной железной полосы, длиной семьдесят сантиметров и пару крючков. Тарин был мягко говоря в недоумении, узнав сколько денег я отдал, но когда законченное изделие сегодня на испытаниях пробило болтом медный таз с расстояния в пятьдесят шагов, он и Ванс обозвали меня колдуном, но при этом чуть ли не подрались за право стрельнуть из арбалета. Тетива была изготовлена из жил местного рогатого скота, Ванс помог мне с этим. Устройство взведения тетивы я придумал сам — оно представляло собой железный крючок на «косичке» из кожаной нити привязанной к поясу, нужно было наступить на выемку в конце ложа арбалета, присесть, зацепить крючок за тетиву и просто встать, разогнув ноги. Наконечники для болтов тоже пришлось заказывать отдельно, но как говориться за опт, т. е. два десятка я не переплатил.

Шли дни и недели, кроме того что Ванс занимался со мной, отцы семейств проживающих на заимке, привели к нему несколько парней, скажем так призывного возраста, с просьбой и их обучить ратному делу, естественно не за спасибо. У Ванса стали гореть глаза, точнее один глаз, он стал нужен и снова уважаем.

Мы с Тарином пробыли на заимке около двух месяцев, и сегодня за ужином он сказал, что пора собираться в дорогу, т. е. завтра, так как надо успеть заработать денег на зимнюю одежду и найти место, где ее, т. е. зиму провести, не смотря на то, что она длиться в этих местах не более трех месяцев.

— Так съездите в ближайший каменок, купите все что нужно и возвращайтесь, перезимуем, — откровенно расстроено сказал Ванс.

— Нет друг мой, ты же знаешь, я не могу так долго без дела на одном месте, да и Никитин уже много что умеет, — сказал Тарин почесав шею, по которой я ему приложил на днях деревянным мечом.

— Ну да, уже может кое-что, — согласился Ванс, — но потом вы приезжайте обязательно я буду рад.

— Я с удовольствием приеду к тебе в гости, — сказал я и разлил по кружкам очередную порцию крепкого напитка, который здесь варят из медовой браги.

— Ну, — поднял кружку Тарин, — будем живы свидимся.

Ехать мы решили через земли хартов, сразу подрядившись на охрану обоза до ближайшего хартского каменка, а от туда, уже протоками спустимся до городища — столицы княжества, где по заверениям Тарина можно сразу взять дорогой заказ. И вот утро прощания, Ванс не скрывая грусти, постоянно вздыхал и наблюдал за нашими сборами. Прикупив у местных кое-каких харчей, мы уложили свои вещи и были готовы отправиться в путь.

— Я надеюсь все же еще увидеть тебя Тарин, — сказал Ванс когда мы стояли у калитки.

— Обязательно друг мой, — похлопал Тарин друга по плечу, — только дай мне слово, что в следующий раз мне не придется видеть то, что я увидел, когда приехал.

— Нет Тарин, — помотал головой Ванс, — такого не будет более.

— Вот и хорошо… Ну, храни тебя свет Большой Луны, и береги себя.

— И вы… будьте осторожны.

Я тоже обнялся прощаясь с Вансом, и он похлопал меня по спине как своего давнего друга. Действительно, я успел неплохо с ним подружиться, хороший мужик и уникальный вояка… как то в воспоминаниях Тарин обмолвился, что сотня Ванса была очень грозным силой, не смотря на то, что по сути это была легкая кавалерия, бойцы сотни, успевали выпустить по десятку стрел в процессе атаки, и каждая стрела находила свою цель, а потом они выстроившись клином просто сметали строй врагов, все его бойцы были также отменными рубаками, и в этом несомненно заслуга Ванса, как командира и учителя ратному делу.

Обоз из четырех длинных телег, с парой лошадей в каждой, ждал нас на окраине заимки, у моста через протоку. Три телеги были загружены бочонками с медом, восковыми свечами и дарсом — крепким самогоном из медовой браги. Четвертая телега была с провизией на два дня пути и для охраны, которая кроме нас с Тарином состояла из двух крепкого вида мужиков весьма боевой внешности.

— А что такая серьезная охрана то? — спросил я Тарина когда мы отъехали от заимки.

— По дороге будет красный лес, а там много всякого может случиться.

— Что именно?

— И разбой случается и зверье крупное бывает на лошадей зариться.

— Ясно, далеко до того леса?

— К вечеру будем… и ночевать придется перед ним, что бы с утра успеть весь лес за день проехать, ночью то через него только дураки ездят.

— А почему красный?

— От крови Никитин… от крови.

Да уж, умеет он успокоить… Что ж, раз пока есть время можно поспать, как говорит Ванс — во сне воин сил набирается, а кто помешает ему попусту, тому света Большой Луны не будет в жизни… Вот такие в этом мире присказки и поверья, в которые и я, чего уж греха таить понемногу начинаю вникать, и верить.