Трехречье - [18]

— Ну что у тебя тут получилось? — сказал Варас рассматривая деревянный прототип моего будущего меча.

— Вот тут еще цуба должна быть.

— Что?

— Ну вместо перекрестия как вот на мече, вот так, — я одел на бокен кусок сухой кожи вырезанной под необходимый размер.

— Чудно, — хмыкнул Варас, — длина клинка такая же?

— Да, все по этим размерам.

— Ладно, продолжай работу, — кивнул Варас и отошел к верстаку, где начал перебирать какие-то бесформенные куски железа, похожие на застывшую вулканическую породу.

И опять монотонно шших-шших, наконечниками по камню…

— Сходи в дом, принеси кувшин с соком, — сказал Варас спустя пару часов, — Дарина с Ласом в городище с утра подалась.

— Ласом?

— Это сосед, недалеко его заимка, вверх по протоке.

Я сходил в дом и принес кувшин сока, разлил по кружкам.

— Лас тоже отшельник?

— Эм… не понял, — сказал Варас вытирая усы.

— Ну один живет?

— Почему один, его род равно там живет. Мы с его отцом Галасом, крепко дружили, пал он в битве с икербами у Желтых скал… кровавая битва была, — Варас пододвинул ногой маленькую и низкую лавку, присел и достал трубку, — много, очень много тогда икербов в наши земли пришло, князь Сешен даже помощи просил у хартов… Хвала богам помогли харты, нечего сказать, армия вообще у них небольшая, больше ополчение, но лучников прислали, без них совсем бы туго нам пришлось. С рассвета до полудня бились, долина Средней реки вся в крови была… но одолели мы их, не пустили в долину.

— Большая семья у него?

— Не маленькая… Он как глава рода, жена его Лада, ребятишек пятеро… дядька его со своей семьей и младший брат Гас с семейством, два лета назад свадьба была, — Варас усмехнулся, — он то все к Дарине хаживал, да сам видишь какая она, ей бы не девкой родиться…

— Ну как девка она у тебя тоже получилась неплохо, — улыбнулся я.

— На мать похожа, как зеркало… — вздохнул Варас, — и ты это… я тебя попрошу…

— Да понял, ноги вырвешь…

— Нет Никитин, я к чему… вижу ведь, заглядывается она на тебя… ты уж как-нибудь по-людски с ней если что…

— Надеюсь «если что» не случиться, во всяком случае, со своей стороны я ей не даю и не собираюсь давать повода для глупых мыслей, — ответил я, надеясь что успокоил отца-одиночку, — да и старый я уже для нее.

— Ладно… давай работать, — вздохнув ответил Варас и постучал трубкой по камушку на земле вытряхивая пепел, — старый он…

Последний наконечник я заточил спустя несколько часов, достал сигарету и стал ее разминать. Варас посмотрел на меня и сказал:

— Вставай на меха, для твоего меча брусок собирать буду.

Убрав сигарету в пачку, я обошел горн и встал позади, где располагались меха, ничуть не отличающиеся по виду от того как себе их собственно и представлял. Взявшись за рукоять деревянного рычага с противовесом из железной сетки с камнями, стал нагнетать воздух в горн.

— Не части, по медленнее, — поправил меня Варас, — вот так, хорошо.

Очень хотелось разглядеть процесс, но из-за горна мне не было видно, я видел только лицо Вараса, который сосредоточенно возился сначала у горна, а затем, сказав мне — Передохни пока, — принялся частыми несильными ударами стучать по наковальне, постепенно удары становились реже и сильнее.

— Давай на меха, — снова сказал он.

Так повторялось несколько раз и затем, сунув заготовку щипцами в угли горна Варас сказал:

— Все, пусть с горном остывает. Ящик с наконечниками в сарай отнеси, потом приберешь здесь… метелка и совок вон стоят… и не пыли. Потом обмоешься и приходи в дом, ужинать будем.

Вот и закончился первый трудовой день подмастерья… Устал ли я? Еще как! Затекающая спина при монотонной работе по заточке ничто по сравнению новым для меня упражнением под названием «меха», ну да не буду жаловаться. Так, с уборкой закончил, можно идти ополоснуться. Зачерпнув из бочки у бани воды ведром-бурдюком, изготовленного из железного обруча с ручкой и толстой кожи, наполнил деревянное корыто, что я поставил у себя в хижине и обмылся по пояс. После чего переодевшись отправился в дом к кузнецу.

Пару раз стукнув в дверь вошел.

— Ты вот что Никитин, хоть наших богов ты не знаешь, но почитать должен, выйди и снова зайди… и приложив руку к груди поклонись «Солнцу и Большой Луне», вот так, — Варас повернулся лицом к свисающему с потолка на цепочке кругляшу сантиметров тридцать в диаметре и поклонился приложив пятерню правой руки к груди.

Выполнив требование хозяина, я подошел ближе и рассмотрел изображение. Деревянный, гладко отшлифованный такой кругляш, с одной его стороны было нарисовано солнце с семью лучами, с другой Большая луна и несколько звезд… все, вот вам и весь «иконостас».

— Вот так, а то не на себя так на нас беду накличешь.

— Буду знать… Каждый раз надо кланяться как в дом заходишь?

— Нет, как в первый раз за день и ночь в дом входишь, и когда поговорить с богами собрался, тоже надо поклониться.

— Понятно.

— Идем, крышку подержишь, я в холодную спущусь, — сказал Варас и зажег фитиль масляной лампадки.

Ужинали мы копченым окороком и… яичницей, да самой обыкновенной яичницей, запивая не очень хмельным вином, которое по вкусу походило на забродивший сок… скорее яблочный.