Трехречье - [14]

— Батюшка, может в помощники его себе возьмешь? — спросила она отца… похоже сговориться уже успели бабы.

— Хм… помощник конечно надобен, работы много, да к зиме надо посуду изготовить на продажу. Только его же учить сколько всему.

— Я хорошо учусь.

— Ладно, — кивнул он, — проверим. Забирать тебя от Навы все одно нужно, а ну как кто за настоями пожалует? А так у меня за тебя спросят если, скажу, что с ограбленного разбойниками каравана прибился в подмастерья.

— А от куда караваны? — спросил я.

— С берега Желтого озера… Вот так и будешь говорить если спросят — что мол был в караване с охотниками, на вас напали и тебя… эм… О! Палицей шибанули, — он хохотнул, — голову отшибли и ты не помнишь ничего толком кто да откуда, бывает такое иногда… но не часто, обычно после палицы если выживают, то только на потеху людям или на горе родным. Но у тебя голова видно крепкая, вон как приложил меня.

— А в караване значит с охотниками? — уточнил я.

— Угу, — кивнул он, — ох! Надо же в болота вернуться, коту болотному клыки вырвать… это достоянный трофей, Нава тебе амулет сделает… редкий охотник один на один с болотным котом выйдет. А другие клыки Дарина в городище свезет да продаст.

— И когда пойдем?

— Сейчас пойдем… итак уже много времени прошло, для того что бы тушу обглодали, а может и затянули ее уже в топи.

— Ну хорошо, идем, — согласился я.

— Я с вами! — встала из-за стола Дарина.

— Нет, — резко ответил отец.

— Батюшка…

— Все… — поднял ладонь и сделал суровое лицо Варас.

Дарина села на место и громко выдохнув отвернулась к окну.

— Собирайся.

— А что мне собираться, — ответил я и подошел к углу где так и лежали мои вещи. Одел пояс с подсумками, за него топорик и повесил на плечо дробовик, — я готов.

— Мы скоро, — сказал Варас и вышел на улицу.

На лодке мы перебрались на островок, где заканчивались мостки, Варас привязал лодку к одинокому дереву и внимательно посмотрел в сторону болот, поправив на поясе ножны.

— Не часто тут появляешься? — спросил я его.

— Нет, — хмуро ответил он и подержавшись несколько секунд за амулет висевший на шее и что-то пробубнив себе под нос, — идем… я впереди пойду, ты на пять шагов дальше, головой крути по сторонам и слушай.

— Что слушать?

— Все!

До места дошли сравнительно быстро, обстановка вокруг скажем так не располагала к неспешным прогулкам. От туши почти ничего не осталось, зато мостки были словно выкрашены бурой краской, и к болотному смраду добавился запах трупной гнили.

— На, клыки выломай, — протянул мне Варас кузнечные щипцы, — а я погляжу пока кругом.

Я взял щипцы и присел над объеденным черепом, достав нож вставил его между челюстями с рядами огромных и острых зубов и повернув клинок немного разжал челюсти. В это время не так далеко от нас, где-то в камыше взвыла какая-то тварь, не хорошо так взвыла, будто позвала кого-то.

— Никитин, поторопись, — пытаясь говорить спокойно сказал Варас.

— На забери свои пассатижи, — сказал я отдав ему щипцы и вытащил топорик. Ухватившись за одно оставшееся ухо твари я несколько раз рубанул по шейным позвонкам, отделив голову от туши, — все идем.

— Ну тоже правильно, — кивнул Варас, — пошли… и назад посматривай.

Сопровождаемые «задорным» завыванием на разные голоса всякой болотной живности мы быстрым шагом… почти трусцой вернулись на островок к лодке.

— Поганое место, и зверье тут поганое… лезь в лодку! — скомандовал Варас.

Трех «гиен» мы заметили на островке когда отплыли метров на десять.

— Я как чувствовал, что за нами идут… нет, — покачал головой Варас, — стремя бы не совладали. Они ведь слепые, но нюх такой, что на пару сотен шагов добычу чуют, а лапой махнет и голову враз с плеч когтями снимет.

— Слепые? Нюх? — переспросил я, и холодок пробежал по спине… Я представил, как меня «снюхала» насмерть вот такая тварь в кустах, когда я лежал без сознания.

— Что Никитин, исподнее то сухое? — спросил Варас, — что-то ты побелел.

— Сухое… Дай щипцы.

Выломав четыре десятисантиметровых желтых клыка, я собрался было сбросить череп в воду.

— Не надо, оставь… На ворота повешу, я по ночам буду лучину внутрях ставить, — хохотнул Варас, — что бы не шлялись всякие.

— Шутник, — ответил я и бросил череп на дно лодки.

— И вправду болотный кот, — с детским восторгом сказала встречающая нас у мостков Дарина, когда я вылез из лодки, — Никитин, покажи клыки.

— Вот, — я достал из подсумка клык и протянул ей.

— Подари…

— Дарина! — одернул ее отец.

— Пусть берет, — сказал я, — Чернава и ей может амулет сделает.

В ответ Варас только сурово посмотрел на дочь, покачал головой, и показал свой кулачище.

— Батюшка… Никитин сам, — не решаясь взять клык сказала она.

— Бери, — подмигнул я ей.

Она резко цапнула его и побежала к дому Чернавы.

— Ладно, идем дымом подышим да будешь собираться… Вещи все свои забирай, что бы у Чернавы в доме ничего не оставалось, у меня спрячем.

Уложив в рюкзак все свои вещи, я вынес его во двор, присел на бревно рядом с курящим свою чудную трубку Варасом и то же закурил.

— Я через два дня приплыву к вам, — сказала Чернава и помахала рукой, когда мы втроем погрузились в лодку, и Варас оттолкнулся веслом от мостков, — амулеты привезу и настой Никитину.