Трехгрошовая опера - [11]

Уолтер. Браво! Капитанша за словом в карман не полезет! Да здравствует Полли!

Бандиты. Да здравствует Полли!

Мак. Паршиво, что меня не будет на коронации. Это стопроцентное дело. Днем все квартиры пустехоньки, а ночью весь beau monde пьян в стельку. Кстати, Маттиас, ты слишком много пьешь. На прошлой неделе ты опять намекал, что детскую больницу в Гринвиче поджег ты. Если такое еще раз повторится, считай, что ты уволен. Кто поджег больницу?

Маттиас. Я.

Мак(остальным). Кто поджег больницу?

Бандиты. Вы, господин Макхит.

Мак. Значит, кто?

Маттиас(ворчливо). Вы, господин Макхит. Конечно, так наш брат никогда не возвысится.

Мак(жестами изображает, как вздергивают человека на виселицу). Ты-то уж возвысишься, если вздумал со мной конкурировать. Слыханное ли дело, чтобы ученые заблуждения оксфордского профессора подписывал какой-то ассистент? Профессор подписывает собственноручно.

Роберт. Сударыня, пока ваш супруг в отъезде, мы в вашем распоряжении. Расчет по четвергам, сударыня.

Полли. По четвергам, мальчики.

Бандиты удаляются.

Мак. А теперь прощай, солнышко. Следи за собой и, пожалуйста, не забывай ежедневно наводить красоту, так, словно я здесь. Это очень важно, Полли.

Полли. А ты, Мак, обещай мне, что не взглянешь ни на одну женщину и что уедешь отсюда немедленно. Поверь, что твоя маленькая Полли говорит это не из ревности. Это очень важно, Мак.

Мак. Кого интересуют всякие старые лоханки, Полли? Я люблю тебя одну. Как только достаточно стемнеет, я выведу своего вороного из какой-нибудь конюшни, а когда над твоим окошком взойдет луна, я буду уже далеко за Хайгейтским болотом.

Полли. Ах, Мак, ты разрываешь мне сердце. Останься со мной, и будем счастливы.

Мак. Я сам себе разрываю сердце. Я должен уйти, и кто знает, когда я вернусь.

Полли. Мы так мало были вместе, Мак.

Мак. Разве мы больше не будем вместе?

Полли. Ах, вчера я видела нехороший сон. Будто я подошла к окну и слышу смех на улице. Выглядываю в окно и вижу нашу луну. И луна такая тоненькая, как стершийся пенни. Не забывай меня, Мак, в чужих городах.

Мак. Конечно, я тебя не забуду, Полли. Поцелуй меня, Полли.

Полли. Прощай, Мак.

Мак. Прощай, Полли. (Уходя, поет.)

В любви существуют лишь «да» и «нет»,

А все остальное — вздор!

Полли(одна). А ведь он не вернется.

Счастье прошло,

Улыбнулось — и мимо.

Скажи мне: «Прощай»,

Будь жесток, мой любимый.

Что толку казниться,

К пречистой взывая.

Ведь все это знала

И мать родная.

Слышен колокольный звон.

Въезд королевы в Лондон возвещен.

День коронации — что нам готовит он?

Интермедия

К рампе из-за занавеса выходят госпожа Пичем и Дженни-Малина.

Госпожа Пичем. Значит, как только вы увидите Мэкки-Ножа, вы подойдете к первому попавшемуся констеблю и скажете ему два слова. За это вы получите десять шиллингов.

Дженни. Да где ж мы увидим Мака, если его ищут констебли? Не станет же он с нами развлекаться, когда за ним охотятся.

Госпожа Пичем. Я знаю, что говорю, Дженни. Пусть его ищет весь Лондон, все равно, Макхит не такой человек, чтобы отказаться от своих привычек. (Поет.)

БАЛЛАДА О ЗОВЕ ПЛОТИ

1

Вот дьявол сам, кому ничто не свято,

Мясник, перед которым все — телята.

Нет силы, что такого уняла бы.

Кто ж на него найдет управу? Бабы.

Он хочет иль не хочет — он готов.

Таков уж плоти полновластный зов.

Ему на гражданский кодекс и Библию наплевать,

Он собственным нахальством упоен,

Вблизи себя не терпит женщин он,

Он знает, что от баб добра не ждать.

Пусть не кичится, ибо на поверку

Он рано или поздно ляжет сверху.

2

Титанов мысли и гигантов духа

До гибели доводит потаскуха.

Смеются над несчастными. И что же?

Насмешника хоронят шлюхи тоже.

Он хочет иль не хочет — он готов.

Таков уж плоти полновластный зов.

Один стал христианином, другой — анархист скорей.

Тот знает гражданский кодекс, а этот несведущ в нем.

Иной толкует о диете днем,

Под вечер полон он других идей.

А ночью — так выходит на поверку

Он просто-напросто ложится сверху.

V

Еще не отзвонили колокола в честь коронации, а Мэкки-Нож был уже у тарнбриджских проституток. Проститутки его предают.

Четверг, вечер. Публичный дом в Тарнбридже. Обычный будничный день; проститутки — большинство в одних рубашках — гладят белье, играют в шашки, моются — в общем, буржуазная идиллия. Джекоб-Крючок читает газету. На него никто не обращает внимания. Пожалуй, он даже мешает девушкам.

Джекоб. Сегодня он не придет.

Проститутка. Вот как?

Джекоб. Я думаю, он вообще больше не придет.

Проститутка. Жаль.

Джекоб. Вот как? Насколько я его знаю, он уже за чертой города. Теперь его поминай как звали!

Входит Maкхит. Повесив шляпу на гвоздик, он садится на диван, по ту сторону стола.

Мак. Кофе, как всегда!

Виксен(в восхищении повторяет). Кофе, как всегда!

Джекоб(пораженно). Почему ты не в Хайгейте?

Мак. Сегодня четверг, мой день. Не стану же я из-за всякой чепухи отказываться от своих привычек. (Швыряет на пол обвинительное заключение.) И вообще дождь на дворе.

Дженни(читает обвинительное заключение). «Именем короля капитану Макхиту предъявляется обвинение в троекратном…»

Джекоб(отнимая у нее документ). Меня там тоже упоминают?

Мак. Как же, весь персонал.

Дженни (другой проститутке).