Трефовый король - [4]

— То-то и легче вам живется!

— Легче… Потому туз-то — и на вас, и на нас одну управу имеет. Нам не сладко — да и вам не рай!.. Тронь хотя мало, попробуй!.. Ну-ка…

— Стану я вязаться с тобою, пропойца!

— То-то… А в прежнее время бы ты со всем форсом, по благородству своему, в морду мне заехал… А теперь, вишь, вязаться-де не хочу… Морды-то пока нет, отменена… Чуть что — я сейчас тебя могу за шиворот и на расправу… А вам и прискорбно, что морды-то нет, потому вам за первое удовольствие по ней, значит, шаркать!.. Нет, что, брат, говорить — а мы тузами вот как благодарны. Потому погоди — придет время, мы и на них-то силу найдем. Сравняемся. Тогда и жить лучше станет. С тузом-то мы справимся, небось… Туз-то ведь нами держится. Дай нам только очухаться да осмотреться, мы и ему покажем порядки.

IV

Трефовый король жил в большом карточном дворце.

Как ни был мал и неопытен Петя, но и его поразил необыкновенно ветхий вид этого палаццо… Он весь был из захватанных и засаленных карт, из таких лопоухих, разбухших, изобранных, в которые обыкновенно его няня Аксинья играла на кухне в дураки с кухаркою Матреной. Мальчик обратил на это внимание валета, но тот опять нахмурился и точно про себя заворчал: «Все новые карты — у тузов теперь. В экономии их они держат, говорят: и так в старых-то поживете, не сахарные. Целыми колодами они их прячут у себя в подвалах. Ну, старичкам и приходится обходиться теми, какие у них были еще тогда».

— Когда — тогда? — добивался Петя.

— А в те времена, когда тузы еще не покрывали королей…

Вокруг самого дворца ходила какая-то дама. Петя засмотрелся на нее и рот разинул даже… Она была в красном плюшевом корсаже с синей каемкой вверху; на шее у нее красовалась в два ряда толстая золотая цепь с медальоном, на котором изображена пиковая масть. В руках она держала и жеманно нюхала белую лилию. Лицо у дамы точно лакированное, и волосы на висках завивались мышиными хвостиками. Петя даже увидал накладку у нее на темени и усики над верхней губой…

— Да это тетя Маша!

— Какая тетя Маша?

— Папа говорит, что она из «старой гвардии», и все смеются над нею!

— Не знаю. У нас ее называют пиковою дамой, и она ужасно надоела трефовому королю, все за ним бегает, все у его дворца с вечера до утра топчется!

— А днем?

— Днем не знаю… днем мы спим!

— А я знаю, — обрадовался Петя. — Днем она все на трефового короля гадает.

Король оказался очень приветлив. На нем была синяя шуба, отделанная белым мехом. Под синей шубой Петя видел красный кафтан… Он сейчас же узнал его — совсем такой же, как в колоде у тети Маши. Трефовый король видел, как тетя Маша — пиковая дама, тоже все шляется внизу, выжидая его, и подмигивал своим валетам. Валеты смеялись совершенно так же, как смеялся Семен, и один из них даже произнес знакомое Пете: «На дешевку бы этот лежалый брак, на дешевку».

— Она с тридцати лет за мною ходит — а до тридцати никакого внимания не обращала, разборчивою невестою была! — объяснил король… Но Петю теперь интересовало совсем другое. Он тщетно доискивался, чем этот трефовый король настоящий непохож на трефового короля тетиной колоды. И тот, и не тот — в то же время. Наконец, точно что-то озарило его.

— А где, дядя, твоя золотая шапка?..

Трефовый король сконфузился. Валеты зашептались. Пришедший с ним дернул его за рубашку и шепнул: «Молчи. Шапка давно в кладовой у бубнового туза лежит!»… Но заставить Петю замолчать было нелегко… Он увидел, что руки короля пусты.

— А золотая палочка, которую ты держишь обыкновенно в левой руке, и блюдо такое, что в правой, — где?

Трефовый старик сконфузился еще пуще. Валеты пришли в окончательное смятение. «Там же, там же, у бубнового туза», — лепетал ему на ухо путеводитель.

— А цепочка золотая с такою штучкою, на которой еще черный крестик вырезан…

Но тут уже случилось нечто совсем неожиданное. Старый король заплакал, и, точно по сигналу, зарыдали в унисон толпившиеся у стен валеты…

— Все у бубнового туза… Все у бубнового туза… — Объяснил Пете уже сам король. — Все у него…

— Бубновый туз — самый старший туз… Самый старший туз. У вас, у людей, червонный туз в чести, а у нас ему почету мало… У нас бубновый — все. Прежде козыри были — он и козырей отменил, только себя козырным тузом почитает. Это он и намутил все в нашей колоде… Все у него, все. Он у нашего старичка даже и трефовую даму отнял. Известное дело, даме-то сладок лакомый кусок, ну, а у нас кусков этих не стало, давно, с тех пор, как тузы начали королей покрывать. Все вверх дном и перевернулось. Поголодала-поголодала трефовая дама — известно, она не то, что мы, к нужде не привыкла. Снесла к бубновому тузу сначала свою герцогскую корону, потом ожерелье, медальоны, наплечники… А потом видит, что чем дальше, тем все хуже дела идут — взяла да и ушла сама…

— Куда?

— Все к тому же бубновому тузу. Да и не она одна — все дамы ушли, кроме пиковой, которой тузу, по ее старости, совсем не надо, она всю жизнь вот и гадает на трефового короля и ходит-бродит вокруг… А червонная и бубновая давно там…

V

И действительно, в эту самую минуту на улице у дворца послышался звон маленьких колокольчиков, посвистывание каких-то крошечных флейт, трескотня барабанов меньше наперстка и восторженные крики двоек и троек: «Ай да пузырь, ай да пузырь! Эко нашего пузыря разнесло-то… Гой ты еси, батюшка-пузырь, дай тебе Бог, пузырю, долгие веки еще красоватися, да на себя, пузыря, любоватися».