Требуются герои, оплата договорная - [19]

— Алле, милиция, адрес… запах газа…убийство… выезжайте! — Затем достал из мобильного чип и сломал его. — Что будем делать дальше?

Устинов ответил не сразу:

— Мне надо подумать. Я пройдусь, ты меня подожди.

Степан растерянно захлопал глазами:

— Здесь?

— Можешь, за углом.

Ирина Сергеевна Устинова

За 21 год более чем близкого знакомства Ирина Сергеевна так и не определилась со своим отношением к Кате. То, что девчонка вытворяла с Борисом, не поддавалось уму. Но что он сам с собой проделывал ради рыжей подруги и вовсе ни лезло ни в какие ворота.

Дружба с Катей Морозовой обрушилась на Бориса как ураган. Катька и сама здорово напоминала стихийное бедствие. Вечно в движении, в фантазии, в сумасбродных выходках. На третий день знакомства Борька слег с ангиной, сказалась беспрестанная беготня, возбуждение, потная спина и вода из крана.

— Боря не выйдет, он заболел, — злорадно сообщила Ирина Сергеевна Катерине.

— Пусть выздоравливает, — посочувствовала девочка. — Я буду ждать.

Как не верить в чудеса, если они происходят у тебя на глазах? Катя ободряюще улыбнулась, Ирина Сергеевна обернулась, увидела сына. Не обращая внимания на высокую температуру, Боря выскочил в коридор, посмотреть на ненаглядную свою Катю. Диалог серых и зеленых глаз длился не дольше мгновения. Но и его достало, чтобы оборвать обычное течение вещей и начать колдовство. Утром мальчик проснулся здоровым. Куда подевалась двухсторонняя фуникулерная ангина? Неизвестно. Год семью Устиновых сотрясала лихорадка странных явлений. Боря, как обычно, болел серьезно и часто. А выздоравливал неправдоподобно быстро. Врачи разводили руками. Отказывались понимать. Феномен! Воспаление легких рассосалось за неделю, желтуха иссякла за полторы, мелкие казусы вроде гриппов, ангин и ОРЗ младший Устинов разменивал в три дня. Он рвался из болезни, как ядро из катапульты, неудержимо и стремительно. Он боялся, панически боялся потерять вновь обретенную дружбу и, понимая, что Кате нужен сильный напарник, способный как она, носиться целый день по двору, кричать во все горло, драться, шуметь, проказничать, старался изо всех сил соответствовать стандарту.

Катя, Катя… звучало изо дня в день, гремело из минуты в минуту, лезло из щелей, вползало, влетало, входило. Болезнь означала одиночество и отлучение от кумира. Мысль, о том, что Катерина без него бегает, прыгает, смеется, крошила в пыль поступившие к телу недуги. Ирину Сергеевну ужасали масштабы зависимости. Привязанность, влечение приобретали, чуть ли не патологический характер. Но… слава Богу… хватило ума не встать между детьми. Плохая, хорошая, Катя вытягивала Бориса из трясины вечного недомогания. Он худел, ссыхался от напряжения, валился с ног от усталости, но с каждым днем становился крепче, выносливей, сильнее. Жизнь рядом с Катей Морозовой требовала огромных энергетических затрат. Она как волчонок, цепкий и хваткий, загоняла слабых и немощных. У Бори был выбор. Бороться с собой за Катю, или остаться с собой без нее. Он выбрал первое и победил. И уже за это Ирина Сергеевна была благодарна рыжей соседской девчонке до гробовой доски.

Однако благодарность тяжелое чувство. Сейчас Устинова почти ненавидела Катерину. Сердце давила тревога. Невнятными голосами интуиции шептала: с сыном может произойти беда и виной всему Катя. Ох, уж эта Катя…

Третий час Ирина Сергеевна сидела в пустой и пыльной квартире матери (после похорон они так и не удосужились решить вопрос: продавать жилье или сдавать в аренду) и гадала, где сын. Последний раз Боря звонил час назад, и сказал, что все по-прежнему. То, что от Кати нет вестей, беспокоило Ирину Сергеевну больше всего. Девочка понимала, что они волнуются и должна была дать о себе знать. Чтобы унять волнение и отвлечься, Устинова время от времени бралась за уборку. Сейчас дошел черед до книжного шкафа. Чехов, Достоевский, Пушкин, Шевченко, Вишня, Бальзак, Дрюон — среди тисненого золота и строгих тонов хорошего коленкора взгляд ухватил яркую полоску клеенки. Что за новости? Ирина Сергеевна, вытянула общую тетрадку с картонными обложками, перехваченную с края алой клеенкой. Медицинская карта. Чуенко Нина Семеновна, 29 лет.

Карточка принадлежала Олиной племяннице. Девица из глухой провинции, выскочила замуж, перебралась в столицу, затем отправилась с супругом в Италию. Пока оформлялись документы Нина по просьбе Оли Морозовой жила здесь. Въехала она в ноябре, в марте упорхнула, перед тем устроив Катерину на свое место в «Весту».

Ирина Сергеевна тяжело вздохнула, полистала тетрадь. Карточка пестрела цветными бланками анализов. Интересно. Нина Чуенко обладала редким свойством крови. Очень редким. Присущим одному на 100 000 человек. За 25 лет медицинской практики хирург Ирина Сергеевна Устинова встречалась с подобным явлением лишь однажды. Ох, она вздохнула еще тяжелее. Бедная девочка. Яну Любецкую с тяжелым переломом руки доставили в отделение прямо из школы. Следом прикатила мама — редактор глянцевого журнала, папа — воротила шоу-бизнеса и дедушка — полковник какого-то крутого силового ведомства. Бабушка — ухоженная стервозная матрона добралась до больницы ближе к вечеру. И, слава Богу. От нее житья не было в особенности. Однако козырное семейство запомнились не столько барскими замашками, сколько живым воплощением книжных истин. Эта уникальность крови закреплена по женской линии. Бабушка Яны так и сказала: