Требуется сообщник - [10]

Бояре стучали ладонями по столу, выражая свое согласие, Женька, заразившаяся всеобщим ликованием, хлопала в ладоши, от всей души веселясь, представляя Забаву рядом с Первоцветом, а сама Забава, вопреки традициям, залилась радостным смехом.

И тут стало понятно, отчего Первоцвет так стремился к этой свадьбе. В такой смех нельзя было не влюбиться. Пусть Забава не являлась обладательницей звания «мисс Воспитание» этого царства, но за ее смех можно было простить еще и не такое. Он звенел, как заштампованно решила Женька, серебряными колокольчиками и при этом был таким заразительным, что, прозвучи он на сеансе самого крутого ужастика, любой Фредди Крюгер тихо уполз бы в норку и затаился от стыда, что его злодеяниям радуется весь зал.

Удержаться казалось невозможным. Смех отскакивал от стен и разливался повсюду. Даже степенные бояре пытались скрыть в бородах улыбки. Елисей хохотал от души, хлопая себя по коленке. Нет, он пытался и Женьку хлопнуть, вроде бы нечаянно, однако попытку взглядом пресек Илья.

– Стало быть, будут сваты! – весело крикнул Илья и залпом осушил поданный кубок вместо банального ковшика.

Все повскакали с мест и пили за сватов, под смущенными взглядами Первоцвета и Забавы. Еремей довольно улыбался, словно мартовский кот, в дополнение к основным удовольствиям получивший миску консервированного кошачьего корма.

В разгар веселья послышался шум. Все постепенно стихли, прислушиваясь.

– Куда-куда! Да за невестой, елки-палки! – донесся зычный голос, а следом звуки падающих тел.

Двери в зал распахнулись, внутрь влетел бравый стражник и проехал на спине метра три, тщетно пытаясь затормозить. Женька, которой Елисей под всеобщее веселье сунул-таки кубок с чем-то крепким, мотала головой, тщетно пытаясь сфокусировать взгляд.

На пороге нарисовалась черная фигура.

– Кощей! – возопил Иван, единственный из стражников, оставшийся в зале.

– А, Ваня, здорово, – услышала Женька. – Я по делу, драться времени нет. Где тут у вас девица?

Илья с Первоцветом прикрыли спинами Забаву. Вернее, Илья прикрыл, нащупывая на столе что-нибудь тяжелое, а Первоцвет, сдвинувшись вбок, почувствовал, как грудь Забавы покоится на его плече, и покраснел, но тут же взял себя в руки, по примеру Ильи нащупывая что-нибудь тяжелее расписной ложки.

Елисей в свою очередь вскочил и ногой выбил ножку скамейки. Силы ему было не занимать, бояре посыпались на пол, а царевич подхватил импровизированную дубинку. Женька тоже свалилась, здорово хряпнувшись затылком о дерево, и на слух, превозмогая звон в ушах, пыталась понять, что же там, наверху, происходит.

Набежавшая стража, пытаясь обойти незваного гостя с тыла, отпрянула от меча, описавшего полукруг прямо перед их носами.

– Ваня, без глупостей, – прорычал Кощей. – Я на секунду, за девушкой.

– Ишь ты, сразу двое, – довольно хмыкнул Еремей, даже не потрудившись встать. – Мог бы и по-человечески.

– Да куда там, дядя, – грубо парировал Кощей. – Забаву я не трону, мальчонке оставлю. А что мне нужно, вам без надобности.

Он, рисуясь, оттолкнулся от пола и, сделав в воздухе кульбит, приземлился прямо на стол. Тут же оттолкнулся снова, и вовремя – алебарда Ивана опустилась прямо на то место, где он только что стоял, расколов блюдо с маринованной щукой. Кощей быстро скрылся за спинами гостей.

На Женькину голову был накинут старый потертый мешок, и, не успев оказать достойное сопротивление, она оказалась скручена по рукам.

– А ну оставь! – донесся крик Елисея.

– Пшел вон, сопляк, – раздался ответ.

Закинув Женьку на плечо, Кощей рванул к выходу, врезав по пути Ивану эфесом по макушке. Илья, перепрыгнув стол, ринулся на выручку гостье и даже смог дать Кощею в челюсть, но был с одного удара отправлен в глубокий нокаут, а Елисей, пытавшийся сделать подсечку, получил в колено и дико вскрикнул.

– И контрольный! – возвестил Кощей, врезав царевичу мыском сапога под дых.

Через секунду в зале было трудно протолкнуться от стражников. Даже бояре кидались в Кощея посохами. Под окнами и то размахивали острыми предметами человек двадцать – те, что в зале не поместились.

Придерживая брыкающуюся и вопящую Женьку левой рукой, Кощей правой, с зажатым в ней мечом, снова описал полукруг. Стражники отпрянули, безо всякого стеснения матерясь в присутствии царя.

– Сдавайся, сволочь, – ревел Иван. – Двор перекрыт!

– Да кому нужен твой двор!

Прорвавшись к выходу, Кощей рванул со своей брыкающейся ношей вверх по лестнице. Он ногой выбил раму, пронзительно свистнул и крикнул:

– Эй, Пресловут! Вякнешь хоть одно заклинание, в порошок сотру! Буквально!

Пресловут, выскочивший в коридор следом за Кощеем, заткнулся на полуслове и тихо слинял, якобы в поисках подходящих заклинаний. Удерживая коридор, Кощей дождался, пока подлетит ковер-самолет.

– Не брыкайся, – прорычал злодей отчаянно сопротивлявшейся Женьке, забрасывая ее на средство для бегства. – Тут до земли семь саженей. Рухнешь – калека на всю жизнь.

Он запрыгнул следом и радостно гаркнул:

– Валим отсюда, ковер! Валим быстро!

– За ним! – донесся крик Ивана.

– За мной! – громогласно согласился похититель.

– Держите его! – вопил Иван.