Травница - [53]

— О чем ты хочешь поговорить? — Спросила я у хозяина постоялого двора, оглядываясь на блондинку.

— Я должен. — Он запнулся, и лицо его таким напряжённым сделалось, что мне захотелось убежать. — Я должен извиниться перед тобой!

— В смысле?

— Я ввёл тебя в заблуждение с лошадью. — Альт потёр шею и закатил глаза. — У нас постоянно ходят телеги, так что можно было обойтись без коня.

Я молча поморгала несколько секунду, осмысливая информацию, и взорвалась:

— ТЫ СЕРЬЕЗНО!? — Повысила голос я. Перед глазами пронеслось: насколько моя жизнь была бы легче, а теперь придётся мучиться с маарой, тратиться на его еду и искать подходящие таверны и трактиры.

— Да ладно тебе. — Неохотно ответил Куумо, но сзади нас раздалось злобное: «кха-кха», и мужчина опасливо заглянул мне за спину. Он сглотнув, улыбнулся от ушей и выразительно пропел, — Лена, чья красота сравнима с ночной звездой, прошу меня простить, ибо каюсь я в муках страшных, что мой поганый язык тебя в оману ввёл!

Я усиленно замотала головой.

— Нет, ты не понимаешь! Я купила себе коня! Коня, понимаешь Куумо? Ни кошку, ни собаку, ни гнома, а коня! Зубастого и рогатого, который жрет мясо и я боюсь, что как-то он откусит мне руку! И теперь мне придётся нести за него ответственность: кормить его, ухаживать за ним, лечить его! — Разразилась тирадой я, чувствуя поддержку со стороны Пюхели, которая встала рядом со мной и сердито сцепила руки в замок.

— Я могу его перекупить…

Мы с блондинкой изумлённо вздохнули.

— Это тебе мешок с яблоками? — Возмутилась блондинка. — Это живое существо!

— Одуванчик тебе голову откусит! — Озлобилась я.

Куумо под нашим натиском оробел, плечи опустил и виновато поглядывал на нас.

— Ну, а как мне загладить вину?

— Мне нужна хорошая карта Речного Края, добротные рюкзак для путешествия, попона для Одуванчика, пару кроликов для него же и серебряное колечко с розовым кварцем для Пюхели. — Отчеканила я, и мы с девушкой обиженно развернулись и заспешили подальше от ошарашенного альта.

— Это что вы меня сейчас обдурили? — Раздался недоуменный возглас Куумо, а нас и след простыл.

Про то, что можно путешествовать с помощью телег, я знала с самого начала, странно было бы, если бы их не было, но просто решила прогуляться и посмотреть на лошадок. Я с детства мечтала о пони и подумала, почему бы не осуществить свою давнюю мечту? Но под давлением снов с Рииг вместо милой кобылки в яблоках (о такой я мечтала) пришлось купить зубастое чудо-юдо. А с Пюхели мы просто сговорились, уж больно она кольцо то хотела.

* * *

Ягодицы горели огнём, а по внутренней стороне бедра ноги были стёрты в кровь. Я стонала и хныкала в голос от боли и дискомфорта, рядом идущий Одуванчик недовольно прижимал уши и сверху вниз мотал головой, каждый раз, когда я особенно громко хлюпала от жалости к себе. Как только я остановилась, чтобы расставить ноги шире, маара боднул меня головой.

— Что?! — Взъелась я на него и слегка хлопнула по морде, чтобы не наглел. — Это все ты виноват!

Третьи сутки я проклинала Куумо (и чуть-чуть Рииг) и его язык. Через несколько часов неспешной верховой езды я натёрла себе всё, что могла: ноги, пальцы, мягкое место и радость. Меня не завораживали красивые виды новой местности, меня не интересовала вкусная еда в трактирах и постоялых дворах, которые, кстати, встречались через каждые пять часов, словно придорожные мотели в моём мире, но мне было не до них. Все мои мысли были заняты тем, что я содрала себе всю кожу с мягкой точки.

Начиналось все прекрасно, когда я ранним утром, распрощавшись с Куумо и Пюхели, верхом на Одуванчике покидала Воврисий. Чувство превосходства от разбегающихся в разные стороны альтов, словно мёд обволакивало мою душу. Но где-то часика через три то мягкой ходьбы, то рыси, то галопа (это, конечно, был не он, но дайте потешить самолюбие), я почувствовал дискомфорт и он с каждой минутой нарастал. Но Лена максималист! Пропустив первый трактир, мол, прокачусь до следующего, и уже через час я умоляла Рииг смиловаться надо мной и послать мне хоть захудалый заброшенный дом, потому что я уже не восседала гордо на Одуванчике, а ползла за ним охая и ухая. В конце концов, мне на пути попался дельный постоялый двор, где я, покормив своего конька-горбунка, принялась осматривать ранения.

Сплошное «мясо».

На второй день в седло я просто не смогла сесть, так как меня сразу же поражала агония боли.

Мне нужно было добраться до перекрёстка, на котором я должна определиться, куда податься дальше: в Журтки или Ведьмин Яр. Первым был довольно крупный рыболовецкий город у реки, а второй небольшой и неприметный городок.

Вот так я и перебиралась от ночлежки до следующего со скоростью улитки. Сегодня постоялый двор подвернулся к глубокому вечеру, конечно, из-за того, что каждый час я останавливалась, чтобы полежать на травке и «поплакать». Одуванчику это совершенно не нравилось: он то и дело топал копытами и фыркал.

* * *

Заведение «Золотая Рябина», в котором я собиралась остановиться и смазать свои ранения, встречал меня опрятным забором в ромашку и улыбчивым хозяином гномом. Он, скорее всего, увидев меня, вышел встретить.