Травма. Невидимая эпидемия - [26]

Он винил себя за то, что тратит мое время. Однажды он очень по-доброму и почти без раздражения мне посочувствовал: «Доктор, я уже умер, а у вас и так много дел!» Но он не отказывался от помощи, потому что не хотел, чтобы у меня были неприятности. Он был очень приятным человеком, но, к сожалению, у него совсем не было друзей. У него не было семьи, он жил один на крохотную пенсию. Он любил смеяться, шутить и в целом был очень милым, только вот эту энергию негде было реализовать. Мне так и не удалось поколебать его веру в собственную смерть. Так что больница отправила его домой, где он сидел один, наедине с этой верой.

У меня нет деталей его истории. Я не знаю, была ли в ней травма. Однако я знаю, что одиночество само по себе способно травмировать. Может быть, если никто не придает тебе никакого значения, ты действительно начинаешь верить, что уже умер.

ЗАДАНИЕ ДЛЯ РАЗМЫШЛЕНИЯ. Ты когда-нибудь чувствовала себя настолько одиноко и подавленно, что начинала верить, что никому не нужна? Что поддерживало тебя в это время? Как люди помогали тебе почувствовать, что твоя жизнь имеет значение?

Система здравоохранения не заботится о том, что происходит с пациентами вне стен больницы или клиники. Да и когда они внутри, тоже, если честно. Во время учебы я какое-то время работал в клинике, в которой занимались только медикаментозным лечением. Идея была в том, чтобы позволить врачам выписывать как можно больше препаратов, а терапевтическое вмешательство оставить на откуп других, менее важных сотрудников. Через такие клиники должно проходить как можно больше пациентов, хотя в результате получаются огромные очереди и отсутствует коммуникация между врачами. Я как-то работал с девушкой, страдающей паническими атаками. Обычно такое хорошо лечится медикаментами, но не в этот раз. Наоборот, ей становилось только хуже. Она настаивала, что принимает все лекарства, и я начал догадываться, что дело в чем-то другом. Я нарушил инструкции и на следующем приеме просто сидел и разговаривал с ней. Она рассказала о ежедневном домашнем физическом насилии. С ней случались панические атаки, потому что она жила в постоянном страхе. И решить это можно было не подбором правильных таблеток, а выходом из опасной ситуации (что она и сделала с моей помощью).

Клиники, нацеленные на увеличение потока пациентов (и, как следствие, максимизации прибыли), не справляются с такими ситуациями. Нам кажется очевидным, что нужно не просто облегчать симптомы, но и учитывать общую картину. Однако система этого не понимает. Это особенно видно в здравоохранении, где пациенты просто приходят и уходят. Никто не пытается повлиять на окружение, которое их травмирует. Даже когда оно и является главной причиной всех проблем. Это особенно важно, если учесть, что зачастую человек не может изнутри осознать, насколько травматичен переживаемый им опыт.

Постоянный клиент

Еще я работал в психиатрическом отделении. У меня была молодая пациентка, которая стала нашим постоянным клиентом, так как регулярно оказывалась в отделении по одной и той же причине. Ее истории не позавидуешь. Насилие в детстве. Подростком она жила на улице, где ей тоже пришлось несладко. Наркотики. У нее были дети, но никто не знал, где они и что с ними – ни она, ни мы. Неудивительно, что она стала наркозависимой.

Несмотря на все последствия, наркотики все-таки дают краткосрочный эффект. Еще их часто используют как самонаказание или способ самоубийства, который не похож на обычный суицид. А еще, давайте начистоту, – сегодня нормальное жилье и питание намного дороже наркотиков. Эта девушка использовала наркотики и для того, чтобы расслабиться, и для того, чтобы наказать себя. Я ее не осуждал. Она принимала их не для того, чтобы повеселиться, а потому, что была на грани отчаяния.

Наша система здравоохранения ничего не может предложить таким людям. Мы тратим огромные средства на службы скорой помощи и госпитализацию, но не вкладываем ресурсы там, где это действительно необходимо. Выйдя из больницы, эта женщина получила только несколько дней оплаченного отеля – отеля, который на деле был наркопритоном, в котором процветало насилие. Проблема не в социальных работниках отделения. Они сделали, что могли. Просто в условиях системы они могли только это. Ожидаемо, девушка прекращала принимать лекарства, возвращалась на улицу к наркотикам, а после снова и снова оказывалась у нас в отделении, растерянная и беспокойная. Когда она выходила из клиники, ей было немного лучше. Но мы не могли предоставить ей безопасное жилье, отправить учиться или трудоустроить.

В конце концов, живя на улице без лекарств, помогающих ей оставаться в себе, она взяла нож и на кого-то напала. Человек чудом не пострадал. Случай был главной темой местного телеканала, причем показывали всегда одну и ту же ее фотографию – самую плохую, где девушка почти не походила на человека, была вся лохматая и болезненная. Новости постоянно кормят нас именно такими историями. Ее изобразили в наихудшем свете, представили не как человека, ежедневно страдающего от последствий детской травмы, а как порочное и коварное существо, как одну из