Травля лисы - [5]

— Как? — говорил басом один. — Кто такие?

— Х… его знает, Иван Иваныч, — быстро ответил другой. — Я сам их не видел. Вот — на мальчонку моего наехали. Расскажи Иван Иванычу, что там получилось, Мишаня.

Третий голос, в котором Петрухин узнал «задарочного», сказал:

— Ну, наехали в натуре, Ван Ваныч… Катки, говорят, не будет здесь больше, снимайте свой станок.

— Менты? — спросил Иван Иванович напряженно.

— Да вроде бы нет, — неуверенно ответил «задарочный».

Петрухин возмущенно покачал головой: что за народ пошел? Мента, который и не скрывает, что он мент, опознать не могут?… Мудашевы, блин!

Подошел Купцов, встал рядом и тоже приложил ухо к филенке. Голос Комарова за дверью произнес:

— Ну ладно… идите. Работайте. Это моя территория, и своевольничать тут я никому, бля, не позволю. А к вечеру чтобы…

Голос Комарова умолк. Бригадир ответил:

— Мы порядок знаем, Иван Иваныч. Ты, Мишаня, иди, работай, а я через пять минут подойду.

Петрухин отпрянул от двери и, подмигнув Купцову, взялся за дверную ручку. Одновременно с противоположной стороны за ручку взялся Мишаня… Они столкнулись на пороге. Мишаня, увидев Петрухина, приоткрыл рот. Дмитрий тоже изобразил изумление, а затем решительно грудью втолкнул Мишаню в кабинет.

— В чем дело? — недовольно спросил плотный мужчина с багровым лицом сильно пьющего человека. Он сидел в кресле за столом, строго глядел на вошедших. Напротив него стоял крепкий парень лет двадцати пяти — бригадир.

Петрухин, не обращая внимания на вопрос Комарова, бросил за спину Купцову:

— Вот! Я же говорил! Не даст Иван Иваныч своевольничать тут никому… это его территория. Видишь, Леня, уже задержал бригаду! Уже профилактирует красавцев.

— В чем дело? — спросил Иван Иванович, вставая. Вид он имел строгий, внушительный — настоящий полковник! Вот только узел галстука съехал на сторону… да морда красная… да взгляд неуверенный. — В чем дело? Вы кто такой?

Спросил, а сам уже догадался, в чем дело и кто ввалился к нему в кабинет. «Задарочный» попытался выскользнуть, но Петрухин его поймал, крутанул, припечатал лбом к шкафу. Не сильно, но шишка будет… Рекламная, блин, акция… дисконтная, бля, карта. Ха-а-рошая будет шишка, ежели льда не приложить. Или хотя бы медный пятак. Но где его — пятак-то — возьмешь?

— Здравия жла, товарищ полковник, — ответил развязно Петрухин, обозначая одновременно «отдание чести». Делал он это левой рукой и, разумеется, к «пустой голове». Одновременно он глуповато улыбался. — Инспектора Петрухин и Купцов. Прибыли для представления, Иван Иваныч.

Полковник Комаров расцвел, обнажил в улыбке крупные прокуренные зубы. Он обогнул стол, протянул руку:

— Здравствуйте! Здравствуйте, товарищи офицеры. Жду. Давно вас жду.

Полковник улыбался, бригадир стоял с растерянным видом, Мишаня тер ладонью лоб.

***

Из кабинета полковника Комарова партнеры вышли спустя час. Иван Иванович стал еще более багровым, узел галстука окончательно съехал на сторону. Выглядел полковник довольно жалко. Пытался держать марку, но это у него не особо получалось.

— Я думаю, — сказал Комаров на прощание, — мы сработаемся.

— Определенно, — убежденно ответил Петрухин. — Найдем консенсус.

— Я думаю, — сказал Комаров Купцову, — мы с вами сработаемся, Леонид Николаич.

— Я думаю: да, — сказал Купцов. Полковник распрощался с партнерами сердечно. Когда они ушли, Иван Иваныч закрылся в кабинете и вытащил из тумбы под телевизором бутылку «Финляндии». Налил водку в стакан. Много налил. Выпил. Закашлялся, заперхал, налился краской до цвета огнетушителя. Но — старый боец! — справился, удержал

чухляндию в себе. Не посрамил звание ветерана МВД.

Потом, когда водка прижилась, Иван Иванович закусил бутербродом с колбаской «экзотика» и закурил. Цвет лица постепенно возвращался к норме, то есть к алкогольно-бурому цвету.

— Ну и что? — сказал полковник сам себе. — Ну, уроды… Но, в общем-то, ничего особенного. Четко дали понять: ты в наши дела не лезь, а мы не лезем в твои… Так на кой х… мне ихние дела?

***

Партнеры вышли из универсама, сели в «фольксваген». И только здесь расхохотались, вспоминая «общение» с Иваном Ивановичем.

…Полковник Комаров обогнул стол, протянул руку:

Здравствуйте, товарищи офицеры. Давно вас жду.

Купцов и Петрухин представились. Комаров долго тряс руку каждому, заглядывал в глаза. Полковник был не слишком умен, но хитер, имел крепкую ментовскую закваску… а как бы он иначе до полковника дорос?

— Ну наконец-то, — сказал Комаров. — А то ведь один воюю.

— Но все-таки успешно воюете, — Купцов кивнул на лохотронщиков.

— А… эти-то? — сурово посмотрел на бригадира полковник. Он отлично понимал двусмысленность ситуации и догадывался, что товарищи офицеры все просекли. -…Эти-то? Залетные какие-то. А ну брысь отсюда, шпанята!

Шпанята поняли и направились к двери. Но у дверей стоял Петрухин.

— Прошу прощения, товарищ полковник, — сказал Петрухин. — А чего мы их отпускать будем?

— А что же мы с ними можем сделать? — удивился полковник.

— А очень просто: вывезти за город и от-мудохать дубинками.

— Э-э… это же незаконно, Дмитрий Борисыч.

— Херня какая, Иван Иваныч, — совершенно по-светски ответил Петрухин. — Они же жаловаться все равно не пойдут.