«Травести» - [49]

Сохранив страницу, задумчиво откинулась на теплые пластины приятно согревающей спину батареи: «И что это мне даст? Да все. Если этот В. М. не просто почтовый ящик, а лицо, обладающее информацией, или, как говорят, связной, вот пусть и связывает меня с теми, кто способен решить мои проблемы. Если для неведомых начальников покойного деда пара пустяков изготовить настоящие документы и приструнить зарвавшегося губернатора, то уж разобраться с несправедливым заключением под стражу — не проблема. Никто и не говорит о шантаже. Но почему именно почтой? А вдруг он переехал? Я обязана убедиться, хотя бы позвонить», — схитрила Оля.

«А пока, стоит заняться собой», — недолгое знакомство с содержимым высыпанной на кровать косметики показало — дед поступил весьма мудро. Он выбрал хорошего и грамотного консультанта. «Вот только один минус, — огорчилась она, с отвращением разглядывая сваленное в прихожей тряпье. — Неужели вновь придется натягивать грязные вещи, а как иначе? Чтобы купить более–менее подходящую для молодой женщины одежду необходимо попасть в магазин. Денег, кроме лежащих на карточке, ни рубля». Вспомнила о широком жесте, когда вытряхнула все содержимое чужого бумажника:

«Да и ладно. Те деньги, после этого скота, все равно, что грязь…» — без всякой логики махнула рукой Оля. В раздумье прошла в комнату. Остановилась возле громадного экрана плазменного телевизора и, с внезапным озарением, потянула в сторону дверь шкафа–купе, притаившегося в углу. — Мама моя, — охнула от удивления. — Михаил Степанович, да чтобы такое упустил?

Пацан выскочил из подъезда, пнул удачно легшую под ногу пивную банку и, спрятав руки в карманы куртейки, двинулся прочь. Доведись стороннему наблюдателю всмотреться в удаляющегося от дома паренька, сто к одному сказал бы — обычный тинэйджер, чуть субтильный, но в целом ничуть не отличимый от тысяч сверстников. Модные, искусственно застиранные и потертые джинсы чуть мешковатого покроя, утепленные кроссовки и солнечно–рыжие волосы, торчащие из–под спортивной шапочки с логотипом известной фирмы.

Оля незаметно глянула на свое отражение в витрине: «Все вроде правильно. Хотя, кто их знает, этих малолетних? Проколоться можно на самом безобидном. Неправильно заправленной толстовке или шнуровке обуви. Да что и говорить? Сверстник раскусит на раз. Ну, в крайнем случае, посмеется лоховскому прикиду. А вот остальные, можно сказать с уверенностью, ничего не заподозрят. Не зря же она столько времени провела возле телевизора, прыгая по молодежным каналам отслеживая повадки и наряды современных деток».

Краска, забившая седину, придала волосам отвязный цвет восходящего солнца, а обесцвеченные ресницы и брови, вкупе с едва заметным гримом, изменили до полной неузнаваемости. Признать в угловатом подростке прежнюю Олю не сумел бы самый опытный физиономист. Центральный телеграф встретил многоголосым гомоном и суетой. Гортанные голоса рассказывающих о своем житье азиатов переплетались с чокающе–распевным говором жителей сибирской глубинки.

Выстояв недолгую очередь к автомату междугородней связи, заняла место разгоряченного джигита, скормившего последний жетон, и набрала код и номер. Обернулась к двери, прикрывая плотнее, и наконец услышала спокойный мужской голос. — Слушаю, — отозвался невидимый собеседник.

— Здравствуйте. Могу я услышать Петрова?

— Да, — человек отозвался все также спокойно и невозмутимо. — Петров у аппарата. С кем имею честь?

Оля проглотила комок и произнесла заготовленную фразу.

— Меня попросил связаться с вами Михаил Степанович. У него есть для вас пакет.

— Ну, так чего же он сам не позвонил? — резонно поинтересовался Петров.

— Михаил Степанович погиб два дня назад. И оставил мне письмо, в котором был ваш адрес. Но я не могу отправить посылку сама. Небольшая проблема. Поэтому отыскала ваш телефон и звоню, — Оля прервала сумбурное объяснение.

— Как это случилось? — спросил голос. — И кто вы?

— Встречный грузовик. Не успел отвернуть. А я родственница.

— У деда не было родных, — с легкой укоризной сказал собеседник. — Кто вы?

— Мне сложно объяснить все по телефону. Скажем так. Он назвал меня своей внучкой. — Да я в курсе… Документы, которые он мне передал…

Не зная как закончить, замолчала.

Абонент тоже затих. Наконец уточнил: — Сложности? Связанны с бумагами? Или с гибелью?

— Все вместе, — не выдержала Оля. — Короче, у меня нет возможности их отправить. Если нужны, могу отдать, но здесь.

Телефон пискнул, требуя очередной жетон.

— Что это? — мгновенно среагировал Петров.

— Автомат монету сожрал, — ей надоело тянуть. — Так как? Выбрасываю?

— Погоди. Думаю, — абонент помолчал еще несколько секунд. — Хорошо, я приеду. Прилечу завтра, — уточнил Владимир. — Там у вас в центре театр стоит еще? — припомнил он символ города.

Оля хмыкнула: — А как же?

— Тогда ровно в шесть возле третьей колонны. А если не срастется, то на следующий день в то же время, — тоном, отвергающим возможные возражения, уведомил далекий собеседник и повесил трубку.

Банкомат увидела издали. Сунула карточку, набрала код. Несколько несложных процедур, и на экране появилась сумма, доступная к получению.