«Травести» - [32]
— Кого угодно не могу. — Сонно отозвался он. — Я на твою энергетику настроился — раз, во вторых ты согласие дала. Ну и наконец… твоя травма. После нее у тебя восприимчивость возросла. — Он зевнул, и осторожно опустился на затянутую искуственной кожей скамью. — Ты ступай, а я подремаю немного.
— Знаете, я конечно вам верю, но… — Начала Оля, но заметила, что старик уже не слышит ее, закончила. — Придется поверить на слово.
Она вернулась к себе, попыталась вспомнить что за мелодия звучала в мозгу, но не смогла и бросила пустую затею.
« Правду сказал старик, или просто успокоил, какая разница. Хуже–то не стало. — Решила Оля не умножать сущности, и выбросила сеанс странной терпаии из головы.
Михаил Степанович не обманывал девочку. Его способности, не вполне изученые им самим, действительно позволяли воздействовать на людей именно так, как он и сказал. Другой вопрос, что знали об этом его свойстве всего несколько человек. Он, врач в госпитале, где бывший специалист по силовым акциям лежал после неудачной попытки свести счеты с жизнью, да еще пара тройка не слишком болтливых людей, к тому же связаных десятком строгих подписок о неразглашении…
Вести телефонный разговор с губернатором Михаила Степановичу пришлось с некоторым внутренним напряжением, однако неуверенность и легкий испуг сыграл искусно. Поведал, что внезапно раздумал заниматься самодеятельностью и намерен продолжить сотрудничество.
Выслушал ответные заверения в готовности оказать любую посильную помощь, положил трубку.
— Ничего, Витя. Сочтемся. — Михаил Степанович не сдержался и цветисто обрисовал малоприятные для чиновника перспективы. — А пока потерпим, не убудет.
Он с отвращением посмотрел на телефон. Ехать куда бы то ни было сейчас не хотелось до крайности, но информация полученная им, требовала проработки. После нескольких телефонных звонков дед выяснил, что помочь ему в этом сможет только один человек. Конструктор работал на заводе с незапамятных пор и ушел на пенсию, только, когда стало совсем невмоготу. Пенсионер жил в двухкомнатной «хрущевке», полученной от завода еще в застойные годы. Визитами бывших сослуживцев был не избалован, и появление человека, искренне интересующегося производством, его явно обрадовало. Ветеран засуетился, включил чайник, и полез в холодильник за скромными деликатесами.
Пить предложенную наливку Михаил Степанович не стал, а вот от чаю не отказался. Разговор вышел дельным. Несмотря на преклонный возраст, память разработчик изделия 9КСВ4–У, как называлась в секретных документах советского времени, система наведения ракет, не потерял. Он обстоятельно и красочно принялся за рассказ о своем детище. А когда Михаил Степанович ненавязчиво сообщил о возобновлении производства этих приборов, старик всплеснул руками: — Ну что за идиоты? Я даже слов подобрать не могу. Хотя ракета, можно так сказать, мое детище, однако, вынужден признать, время ее прошло. Я еще два года назад говорил, что опыт мирового использования противокорабельных ракет дает четкую динамику отхода производителями от заложенных в этих моделях принципов.
Взять хотя бы все последние операции американцев в Иране и в заливе. Они сместили акценты на максимальное использование авиации. И не хотят посылать корабли под удар ракет. Бомбят до последнего. Пока не останется ни одного носителя, и только потом идут вперед. Спокойно, как на прогулке. И кому, если не секрет, хотят сейчас наши умники впарить этот металлолом?
Михаил Степанович извиняясь улыбнулся и развел ладони, давая понять, что не может выдать тайну.
— Подумаешь, секрет. — Ответно усмехнулся старый конструктор. — . Попробую сам. Англичане, французы, и прочие европейцы отпадают. Это аксиома.
— Хорошо, выведем за скобки… — заинтересованно поддакнул Михаил Степанович. — А если их южные соседи, скажем с африканского континента?
Инженер хлебнул остывший чай, саркастически улыбнулся тонкими сиреневыми губами.
— Ерунда, — категорично отрезал он. — Купить носитель, будь это «Миг» Фантом или даже «Сушка», банановые республики не в состоянии. Крупных покупателей можно пересчитать по пальцам. Кто остается? Индия, Китай, Малайзия… Ну, может, еще парочка шейхов. Так? Но большинство и без того имеют чем тряхнуть, в случае нужды. Обазно говроря — затарились по самые уши. Остается Латинская Америка. А конкретно отчаяный Уго. Но у него общий с соседями бизнес… И никто не станет ломать друг другу налаженый трафик. Хотя… Если бы мне предложили сделаать ставку, то я бы наверное все же поставил на Уго.
— Тут какая–то игра. Но игра серьезная. Да ну их… развалили страну… паразиты. — он охладел к теме разговора и принялся вспоминать старое время.
А вот для гостя сказанное конструктором оказалось весьма полезным. Особенно тот факт, что системы наведения не отвечают требованиям сегодняшнего дня. Он терпеливо выслушал парочку историй, одновременно размышляя над новостью, и откланялся, едва возникла недолгая пуза.
Глава 11
За мелкими событиями, в повседневной суете, пролетели две недели. С раннего утра, Михаил Степанович усаживался в новенький автомобиль и исчезал. На вопросы отмахивался: — Какие дела, Олюшка? Мои дела — доски для «домовины» сушить. Так… суета мелкая.
Как могли бы повернуться события истории нашего страны, пойди в те августовские дни все не так, как задумывали алчные кукловоды? И был-ли у вообще другой способ пройти это испытание с меньшими потерями для всех нас, обычных граждан своего Отечества…
Ей восемнадцать, ему сорок… Казалось-бы, что может связывать начинающую певицу из далекой провинции и капитана Российского спецназа? Тем более, что онидаже не знают о существовании друг друга… Однако им предстоит вместе пройти через многое, и стать другими.
* Аннотация:Раньше, когда греко-римская борьба у нас называлась классической такое прозвище носили борцы этого стиля.
Если характер вдруг резко меняется — это обычно не к добру. Но чтоб настолько! Перемены приводят Настю не куда-нибудь, а в чужую вселенную, где есть непривычные боги и маги, и более привычные ненависть и надежда… А как же наш мир? Кажется, что в отличие от того, параллельного, он начисто лишён магии. Но если очень-очень хорошо поискать?
Господи, кто только не приходил в этот мир, пытаясь принести в дар свой гений! Но это никому никогда не было нужно. В лучшем случае – игнорировали, предав забвению, но чаще преследовали, травили, уничтожали, потому что понять не могли. Не дано им понять. Их кумиры – это те, кто уничтожал их миллионами, обещая досыта набить их брюхо и дать им грабить, убивать, насиловать и уничтожать подобных себе.
Обычный программист из силиконовой долины Феликс Ходж отправляется в отдаленный уголок Аляски навестить свою бабушку. Но его самолет терпит крушение. В отчаянной попытке выжить Феликс борется со снежной бурей и темной стороной себя, желающей только одного — конца страданий. Потеряв всякую надежду на спасение, герой находит загадочную хижину и ее странного обитателя. Что сулит эта встреча, и к каким катастрофическим последствиям она может привести?
Сергей Королев. Автобиография. По окончании школы в 1997 году поступил в Литературный институт на дневное отделение. Но, как это часто бывает с людьми, не доросшими до ситуации и окружения, в которых им выпало очутиться, в то время я больше валял дурака, нежели учился. В результате армия встретила меня с распростёртыми объятиями. После армии я вернулся в свой город, некоторое время работал на лесозаготовках: там платили хоть что-то, и выбирать особенно не приходилось. В 2000 году я снова поступил в Литературный институт, уже на заочное отделение, семинар Галины Ивановны Седых - где и пребываю до сего дня.
Я родился двадцать пять лет назад в маленьком городке Бабаево, что в Вологодской области, как говорится, в рабочей семье: отец и мать работали токарями на заводе. Дальше всё как обычно: пошёл в обыкновенную школу, учился неровно, любимыми предметами были литература, русский язык, история – а также физкультура и автодело; точные науки до сих пор остаются для меня тёмным лесом. Всегда любил читать, - впрочем, в этом я не переменился со школьных лет. Когда мне было одиннадцать, написал своё первое стихотворение; толчком к творчеству была обыкновенная лень: нам задали сочинение о природе или, на выбор, восемь стихотворных строк на ту же тему.
«Родное и светлое» — стихи разных лет на разные темы: от стремления к саморазвитию до более глубокой широкой и внутренней проблемы самого себя.