Трава на пепелище - [12]

На самом деле пройдоха нисколько не прихрамывал, попробуй побегай с ним наперегонки.

— Разве я мало плачу тебе за информацию, Бадвоир?

— Что ты, после твоих посещений я не в обиде, мой дорогой «чистильщик», вот именно поэтому мы и друзья. Проходи в дом, для тебя всегда припасено отличное вино.

— Я пришел по делу.

— Разумеется, но дело можно обсудить и за столом.

Корийен кивнул, вошел в избу и замер на пороге.

— Какого беса?! — зарычал он.

Один стул у стола был уже занят, и восседал на нем не кто иной, как здоровый уродливый хот, такой же здоровый и уродливый, как и все хоты, по мнению Корийена.

— Не беспокойся, друг мой, — как ни в чем не бывало проговорил Бадвоир, — это Агон. Он мой знакомый контрабандист, мы как раз решали тут некоторые дела.

— Он — хот!

— Ах, оставьте эти слова у себя на равнинах. В горах нет национальностей, здесь только бизнес. Я прирежу любого велетрийца, который будет мешать мне, и пожму руку любому хоту, оказавшемуся полезным.

— Ты знал, что я еду, и не выгнал его взашей?! — не слушая аргументов, рычал Корийен.

Лицо хота покраснело, на лбу вздулась вена. Он дернулся на стуле, но вовремя одумался. Агон был на голову выше «чистильщика» и раза в полтора шире, но Корийен мог пристрелить его раньше, чем тот поднимется на ноги, а если нужно будет, то и прирезать одним ножом. Известно это было обоим.

— Я зайду позже, — пробормотал Агон и направился к выходу, сверля «чистильщика» взглядом.

Корийен сверкнул глазами в ответ, но, когда хот покинул избушку, все же присел за стол.

— Не повторяй такой ошибки, — сказал он Бадвоиру, — иначе в следующий раз я убью твоего подельника.

— Здесь свобода, мой друг, каждый волен поступать так, как считает нужным. Здесь не властны ни «чистильщики», ни «мертвецы», — отозвался информатор, разливая вино. — И ты знаешь, что я работаю на тебя из-за денег, а не из-за страха. И в любой момент наше сотрудничество может прекратиться.

— Тогда я убью и тебя.

Бадвоир на секунду замер, но затем улыбнулся и поставил перед Корийеном бокал с вином.

— Ты не любишь облегчать задачи другим, мой друг. Это я понял давно. О чем ты хотел поговорить со мной?

Корийен в один глоток осушил половину бокала.

— Что ты знаешь о листовках в предгорных селах? Это хоты или ваши бандюги?

— Понятно. — Бадвоир секунду собирался с мыслями. — Значит, так, ничего точно сказать не могу, но краем уха я слышал, будто и в ближних хотских селах появляются подобные прокламации.

— Значит, обитатели Стены. Кто?

— Не знаю. О революционных настроениях в Стене я не слышал. Зачем им это? Пока их устраивает сложившееся положение вещей и им не нужно лишнее внимание властей.

— Значит, ты не можешь мне помочь? — уточнил Корийен. Бадвоир никогда не выкладывал информацию сразу, нарочно все запутывая, набивая тем самым цену. Бороться с этим можно было только прямыми вопросами, а иначе разговор обещал затянуться.

— Почему же? Я обнаружил закономерность в появлении листовок — последние три дня месяца.

— С завтрашнего дня, — оживленно отозвался «чистильщик». — А место?

— Распространения начались с северных сел и движутся на юг через одно, иногда два села.

— Боятся попасться.

— Возможно.

— Значит, — Корийен сморщил лоб, вспоминая местность, — в ближайшие три дня они придут либо в Гириллион, либо в Сандарию.

— Да, это следующие села. Но в какое из них, сказать трудно.

— В последнем селе было много шумихи? — уточнил Корийен, прикидывая что-то.

— О-о, ты даже не представляешь сколько! Местный глава так испугался, что его вопли еще долго будут вспоминать. Он-то и направил запрос в столицу.

— А промежуток в два села появился лишь в последнее время?

— Да.

— Тогда эти ублюдки могут заявиться в селе, стоящем уже через три от предыдущего.

— Хм, вполне.

Корийен задумался. Три села и три дня. Если в каждом селе устроить засаду по одному дню… точнее, ночи… шансов угадать немного. «Чистильщик» решил положиться на интуицию, не раз подсказывавшую ему верный ход. Третье село. Да, трое суток засады в Лавионне, а если промахнется, что ж, будут еще попытки.

— Считай, что заработал деньги, — заключил Корийен, извлекая пачку банкнот.

— Ты хорошо делаешь свое дело, я — свое, — отозвался Бадвоир, внимательно рассматривая голубого цвета купюры с изображением Велетского собора с одной стороны и Великой стены — с другой. — Не сердись, но хотские бумажки мне больше нравятся, у них рисунок Стены красивее, да и цвет песочный приятнее… да и оазис с обратной стороны…

— Хватит, — рявкнул Корийен, хотя и на его взгляд банкноты Хоты были симпатичнее и аккуратнее, зато велетрийские в подпольных обменниках — дороже.

— Желаю удачи, — возможно, даже искренне крикнул Бадвоир, махнув выходящему Сыну Ордена рукой.

Корийен скрылся за поворотом. Через несколько минут рокот его двига окончательно затерялся в скалах.

5

Рекс Карн притормозил у пограничной заставы.

Со стороны Хоты выходов из Стены было пять, соответственно, столько же и застав. Над каждой болтался воздушный шар, прикрепленный толстым канатом к лебедке. С шара велось наблюдение в мощную стационарную подзорную трубу. Гарнизон состоял из тридцати охранников в сланцево-серой форме и черных фуражках, но его всегда могли усилить дополнительным отрядом и «мертвецами».