Трава на пепелище - [11]

Корийен обернулся. Мужской плащ на женщине не оставлял сомнений в ее профессии.

— «Чистильщики» обычно очень опытные и щедрые ребята, — продолжила проститутка, — уверена, что ты такой же.

Корийен всегда считал, что сила истинного велетрийца в умении держать тело под контролем. Похоть делала воина слабее, за это он ненавидел моменты, когда она обуревала и его. В столице Саль мадорский имел трех постоянных любовниц, с которыми утолял плоть, но не более.

— Пошла вон, — сквозь зубы прорычал он.

Лицо проститутки скисло, но удалилась она молча. «Чистильщики» не те ребята, с которыми следует скандалить. Женщина профессиональным взглядом окинула площадь и подошла к роскошной самоходке, в которой восседал полный мужчина в шляпе-котелке. Судя по хищной ухмылке, путана ему приглянулась.

Корийен отметил, что богач одет не в цвета дворянства. Редкий тип. Обычно людям без титула в Велетрии трудно пробиться в большую торговлю, политику или науку. Дворянам отдавались государственные заказы, лучшие торговые маршруты, они пользовались льготами и банковскими кредитами. Это должно было хоть как-то возместить потери собственных крестьян и ежемесячные выплаты от государства после Великой войны. Если незнатный нувориш хотел двигаться дальше, ему нужно было купить титул, стоило это прилично, но продавцов всегда можно было найти. Не всем дворянам удалось приспособиться к новым условиям. Сейчас уже трудно сказать, кого больше — истинных дворян или купленных. И все же власть в городах держали исключительно старейшие дворянские фамилии, входившие в Верховный совет и администрацию при нем.

Сам Корийен был далеко не из знатного рода, как и большинство послушников. Вступление в ряды Ордена позволяло гордо вскинуть подбородок даже в присутствии герцогов, вот только дано это не многим. Отец Корийена был крестьянином, та же участь ждала и его, третьего ребенка из восьми, но с самого детства он решил, что достоин лучшего. Корийен начал отчаянно тренироваться и в семнадцать лет отправился в город на состязания за право стать Сыном Ордена. В первый раз победить не удалось. Через три года отец запретил ему участвовать в состязаниях, заметив, что пора взяться за ум и приступить к строительству собственного дома, в который можно будет привести жену. Но Корийен сбежал, спалив за собой мосты, ведь стоило ему проиграть, и отец домой уже не пустит, а тогда одна дорога — в городские бедняки.

Он победил.

И впоследствии побеждал не раз, дожив до седин и заработав репутацию несгибаемого воина, а также около полусотни шрамов.

От воспоминаний оторвал оклик грузчика, возвестившего о том, что двиг спущен с платформы в целости и сохранности.

Теперь путь «чистильщика» лежал по грунтовому тракту к ближайшей из семи пограничных застав, прикрывавших семь выходов из Стены со стороны Велетрии. А там в лабиринты скал, где за каждым углом ожидает кучка отщепенцев, зарясь на двиг или дорогую винтовку. Да что там, убить в Стене могли и просто ради удовольствия.

Правда, трогать «чистильщиков» все же опасались, справедливо полагая, что без наказания Орден этого не оставит, хотя случалось всякое.

Корийен не раз блуждал по здешним ущельям, однако уверенности в маршруте не испытывал никогда. Горы постоянно выкидывали сюрпризы, и проход, через который проехал неделю назад, мог бесследно исчезнуть под валуном в сотни тонн, а там, где стояла гора, через пару лет зияла пропасть.

Поворот за поворотом в верном направлении. То и дело среди скал мелькали неопределенные тени, но люди ли это, горные козлы или кугуары, точно сказать было трудно. Один раз метрах в ста над собой Корийен заметил, как кто-то наблюдает за ним в бинокль. «Чистильщик» расправил знаменитый плащ, так чтобы не было сомнений в его принадлежности к Ордену, но держаться стал осторожней.

К нужному месту он подъехал уже затемно.

Небольшая избушка, сложенная из камня, с покрытой соломой крышей так здорово вписывалась в пейзаж, что можно было проехать рядом с ней и не заметить, особенно ночью. Выдавал ее лишь приглушенный свет в окне и дымок, струящийся из трубы.

Корийен заглушил двиг, по привычке проверил, заряжено ли ружье, и направился к двери.

Но тут же навстречу ему выскочил небольшой и щуплый даже для велетрийца человечек с лисьим лицом и маленькими хитрыми глазками. Светлая борода, обычное дело для жителей Стены и редкость за ее пределами, смешно топорщилась. Насколько Корийен знал, она всегда очень точно передавала настроение этого проныры.

— Корийен, друг мой, я знал, что ты вот-вот заедешь, — воскликнул он на удивление приятным для своей внешности бархатистым голосом. — Как увидел тебя, так и подумал, что не преминешь заглянуть к старому другу.

Жители Стены говорили на странной смеси хотского и велетрийского языков, используя наиболее яркие словечки и выражения.

— Так это ты был с биноклем?

— Разумеется, я всегда должен знать, кто и куда здесь держит путь, мой друг.

— Болтай больше, Бадвоир, с каких это пор мы стали друзьями? Уж не с тех ли, когда я в первую нашу встречу прострелил тебе ногу, пытаясь заставить говорить?

— Ах, что было, то прошло. Правда, я прихрамываю по твоей вине, и за это ты мне должен.