Трассирующие строки - [2]
К началу сорок второго года у Яшина был уже военный цикл. Стихи, конечно, должны настраивать бойца на победу. И певцы-поэты были всегда, во всех армиях. Яшин старался найти сюжет, поворот темы, так, чтобы вместе с призывом-заклинанием в стихотворении ощущалось простое человеческое тепло и товарищеская улыбка. Бойца надо и в бой позвать, и успокоить, и неустрашимым сделать, и оставить надежду. Яшин старался писать просто, доходчиво. Правда, доходчивость часто переходила в прямолинейность. И он это видел сам.
Грубовато, конечно, в лоб. Но в этом же стихотворении Яшин словно спохватился:
Назначение на Волгу Яшин воспринял как заслуженную путевку на курорт. Под Ленинградом у него обострился туберкулез, чуть не всю зиму Яшин провалялся в госпиталях, теперь ослабленному организму требовался другой климат.
42-й год был объявлен годом неизбежной победы над фашизмом, это объявлено было Сталиным, подхвачено всеми. Сам Яшин 1 января 1942 года писал:
В то, что на Волге придется воевать всерьез, Яшин не верил. Да и никто не верил. 22 июня, в годовщину начала войны, по радио объявили: потери Германии — около 10 миллионов человек, у нас — 4,5 миллиона. Немцы выдохлись.
Об этом говорили каждый день, это даже раздражало. Но к середине лета сводки с фронтов к ликованию уже не располагали. А 7 августа в Ульяновский отряд пришло официальное извещение: Волжская флотилия имеет потери. Взорван бронекатер, на котором погиб заместитель командующего флотилией контр-адмирал Хорошихин.
Как же так? Бои где-то в районе Харькова и Ростова, немцы Дон не взяли, а потери на Волге?
Потери появились от авиабомбежек и донных мин, которые бросают на фарватер Волги немецкие самолеты. Задача военной флотилии — обеспечить беспрепятственное судоходство по Волге. Так объяснили политотдельцам старшие командиры.
Особой заботой флотилии становилась сталинградская бригада кораблей. Туда и направлялся старший политрук, поэт Александр Яковлевич Яшин. Надо было еще добраться до Сталинграда на этом сером, неуклюжем пароходе.
«Капитан наш очень труслив: бредет на тихом ходу за буксиром с баржами, мин боится. Но так риска не меньше, мины могут стоять ниже, чем осадка буксира, тем более баржи. Разумнее было проскочить на полной скорости опасный перегон».
Военно-морскую форму выпускник литературного института Александр Яшин получил по разнарядке. На Балтике воевал в составе берегового соединения. Считал себя моряком, но в кораблях ничего не понимал. Осадка груженой баржи намного больше, чем пассажирского парохода. Да и мины действуют не так, как думает старший политрук Александр Яшин.
Для Яшина Сталинград — не просто пункт нового назначения. Здесь жил один из его друзей, Александр Филиппов, в то время редактор «Сталинградской правды». Яшин часто посылал ему стихи, и Филиппов охотно печатал их в своей газете. Кроме Филиппова, в «Сталинградской правде» работала Аня Рожавина, однокурсница Яшина по Литературному институту.
Первую ночь в Сталинграде Яшин провел в редакторском кабинете. Утром разыскал своего главного командира — начальника политического отдела флотилии Бельского. К вящей радости Яшина Бельский освободил его от обязанностей редактора газеты. Больше того, ему была предоставлена полная свобода передвижения. «Позволено заниматься своим делом — поэзией», — записал Яшин в дневнике и подчеркнул эти слова. Тут же начал перекладывать бумаги и выбрал стихи для публикации в «Сталинградской правде».
Аня Рожавина была не просто однокурсница. Яшин переписывался с ней, помогал её родственникам. Что значит Аня для него, по настоящему он почувствовал только здесь, в Сталинграде. В редакции Ани не оказалось, она была на «оборонительных рубежах», то есть на рытье траншей. Филиппов послал туда редакционную машину. Ане удалось отпроситься. Встретились под вечер, в Сталинграде.
Глава 2
Трудно говорить наверняка, но, судя по всему, дни августа с 19 по 23 число были самыми счастливыми днями для Яшина в 1942 году: рядом близкие люди, полная свобода и южное солнце. Тепло, которого так не хватало в мокрых землянках и окопах под Ленинградом и в зимних ледяных госпиталях блокадного города. Здесь долгие теплые вечера и — Волга.
23 августа для Яшина тоже начиналось хорошо. Воскресенье, у Ани — выходной, а в номере «Сталинградской правды» за этот день аж три его стихотворения: «Сталин в землянке», «Не позабыть мне первых схваток», «В госпитале».
Но тревожное ожидание чего-то страшного и, может быть, непоправимого, все же давило. Не только на Яшина — на всех. Яшину это больше передавалось через его друзей — сталинградцы чуть ли не физически чувствовали, как на город наползает что-то густое, вязкое и черное, как расплавленная смола.
Яшин был с Аней в ее комнате, когда упали первые бомбы. Выскочили, горящей улицей добежали до щели, вырытой у склона Царицы. Схлынула первая волна самолетов, побежали обратно. Дом Ани оказался цел. Взяли самое необходимое, побежали обратно под новой бомбежкой.
Командующий американским экспедиционным корпусом в Сибири во время Гражданской войны в России генерал Уильям Грейвс в своих воспоминаниях описывает обстоятельства и причины, которые заставили президента Соединенных Штатов Вильсона присоединиться к решению стран Антанты об интервенции, а также причины, которые, по его мнению, привели к ее провалу. В книге приводится множество примеров действий Англии, Франции и Японии, доказывающих, что реальные поступки этих держав су щественно расходились с заявленными целями, а также примеры, раскрывающие роль Госдепартамента и Красного Креста США во время пребывания американских войск в Сибири.
Ларри Кинг, ведущий ток-шоу на канале CNN, за свою жизнь взял более 40 000 интервью. Гостями его шоу были самые известные люди планеты: президенты и конгрессмены, дипломаты и военные, спортсмены, актеры и религиозные деятели. И впервые он подробно рассказывает о своей удивительной жизни: о том, как Ларри Зайгер из Бруклина, сын еврейских эмигрантов, стал Ларри Кингом, «королем репортажа»; о людях, с которыми встречался в эфире; о событиях, которые изменили мир. Для широкого круга читателей.
Борис Савинков — российский политический деятель, революционер, террорист, один из руководителей «Боевой организации» партии эсеров. Участник Белого движения, писатель. В результате разработанной ОГПУ уникальной операции «Синдикат-2» был завлечен на территорию СССР и арестован. Настоящее издание содержит материалы уголовного дела по обвинению Б. Савинкова в совершении целого ряда тяжких преступлений против Советской власти. На суде Б. Савинков признал свою вину и поражение в борьбе против существующего строя.
18+. В некоторых эссе цикла — есть обсценная лексика.«Когда я — Андрей Ангелов, — учился в 6 «Б» классе, то к нам в школу пришла Лошадь» (с).
У меня ведь нет иллюзий, что мои слова и мой пройденный путь вдохновят кого-то. И всё же мне хочется рассказать о том, что было… Что не сбылось, то стало самостоятельной историей, напитанной фантазиями, желаниями, ожиданиями. Иногда такие истории важнее случившегося, ведь то, что случилось, уже никогда не изменится, а несбывшееся останется навсегда живым организмом в нематериальном мире. Несбывшееся живёт и в памяти, и в мечтах, и в каких-то иных сферах, коим нет определения.
Патрис Лумумба стоял у истоков конголезской независимости. Больше того — он превратился в символ этой неподдельной и неурезанной независимости. Не будем забывать и то обстоятельство, что мир уже привык к выдающимся политикам Запада. Новая же Африка только начала выдвигать незаурядных государственных деятелей. Лумумба в отличие от многих африканских лидеров, получивших воспитание и образование в столицах колониальных держав, жил, учился и сложился как руководитель национально-освободительного движения в родном Конго, вотчине Бельгии, наиболее меркантильной из меркантильных буржуазных стран Запада.