Трасса Ноль - [20]
В тот вечер Сид катал Яну на самокате по Невскому, потом они кормили голубей возле Казанского и познакомились с уличными музыкантами из Уфы.
Под конец вечера Яна сидела, беззаботно болтая ногами, на бортике фонтана и уплетала за обе щеки клубничное мороженое. За ее спиной тускло светился в сером небе шпиль Адмиралтейства.
– А я вот капитализм люблю, – неожиданно заявила Яна, хрустя вафельным стаканчиком.
Посмеиваясь, Сид окинул девушку взглядом: розовые конверсы (неужели настоящие? выпендрежница!), острые коленки, безразмерная толстовка и пряди волос, лежащие так безукоризненно-небрежно. Широко распахнутые прозрачные серо-голубые глаза, трогательные веснушки и неуловимо хищное выражение лица.
Сид тогда даже вздохнул: слишком уж это все не вязалось воедино.
Ничуть не смутившись и, кажется, даже ничего не заметив, Яна принялась вдохновенно рассуждать:
– Не, ну а что? По-моему, все справедливо. Кто на какую жизнь заработал – тот так и живет. Фигачь на результат, все в твоих руках, и все такое. Человека определяет его успешность и то, что он делает. А слабаки пусть сидят в своем болоте. Да?
Сид едва не застонал от досады.
«Вот только выслушивать взгляды на жизнь от двадцатилетнего кида еще не хватало!»
Переведя взгляд на Сида, Яна протянула ему мороженое:
– Хочешь?
Отгоняя злые мысли, он растянул губы в широкой улыбке и откусил мороженое из ее рук. Почему-то этот жест показался ему чересчур интимным и вместе с тем наивным, словно подсмотренным в старой мелодраме.
– Так что ты думаешь об этом? – нетерпеливо переспросила Яна.
Сид безнадежно вздохнул.
– Ничего не думаю. Думаю, надо жить и не париться.
– О-о-очень осмысленная жизнь, – фыркнула Яна.
Сид неприязненно покосился на нее.
«Что вообще такая золотая девочка забыла рядом с таким старым маргиналом, как я? Острых ощущений захотелось?»
– Надо просто делать, во что веришь. И не ебатиться по возможности, – он все еще надеялся перевести разговор в шутку.
– И во что же ты веришь… Сид? – Яна чуть замялась и иронично улыбнулась, заглядывая ему в глаза.
Сид почувствовал разгорающееся раздражение.
«Что, даже имя мое нормально выговорить не можешь?»
– Не знаю. В любовь верю, наверное. В поиски себя, – он дернул плечом.
– И в чем же это выражается?
Показалось или ее голос прозвучал ревниво?
Сид молчал. Да и что он мог ей сказать? Прочитать стихи? Рассказать о своих безумных пьянках и нескончаемых авантюрах? Объяснить, почему каждый месяц меняет работу? Или показать ей изрисованные белые стены своей пустой и грязной квартиры?
Вместо всего этого он растянул губы в лучшей из своих улыбок и спросил с тщательно продуманным равнодушием:
– А что ты делаешь через три недели? Не хочешь скататься на Север?
Мимо пронеслась фура. Сид вздохнул, глядя в спину Яне.
«Вроде девчонка как девчонка. И что в ней такого особенного?»
Утром глупо, конечно, вышло. Сиду не давало покоя то, что его до сих пор донимало чувство обиды за полученный отказ.
«Ну не захотела она с тобой в воду лезть, и что? Сам виноват, ведешь себя как кобель!»
Похоже, собирался дождь.
Мимо с ревом лился поток машин, а время будто бы замерло. Янка совершенно скисла: понурив плечи, она ковыряла обочину носком кеда и вяло голосовала навстречу несущимся машинам.
«Ну вот, глаза обиженные, губа закушена. Черта с два она так застопит попутку!»
– Яночка! Солнце мое, выше нос!
Сид окликнул подругу привычно бодрым голосом. Ни к чему ей знать о том, что он сам уже на пределе.
Яна повернула голову. Обвиняющий взгляд исподлобья не предвещал ничего хорошего.
Сид присвистнул:
– У-у-у, да ты прям королева драмы, бэби!
– Все издеваешься? – Яна пренебрежительно подняла бровь. От нее так и веяло холодом. – А нас между тем уже три часа никто не берет. Мне через семь часов надо дома быть!
«Дурак – она ведь просто хочет, чтобы ты показал: тебе не все равно!»
Сид примирительно поднял руки.
– О’кей, не кипятись!
Легко поднявшись на ноги, он боком, будто играючи, подошел к подруге. Встал прямо за ее спиной и ласково проговорил на ухо:
– А давай лучше вместе?
Яна слегка вздрогнула, но не отстранилась.
Сид подался чуть вперед и обхватил ее руку, поднял выше. Их вскинутые большие пальцы замерли в извечном жесте бродяг, приветствующих пролетающие фуры.
Зарывшись лицом в копну золотистых волос, Сид едва не застонал – так сладко они пахли костром, солнцем, сигаретным дымом и немного мятой.
Яна ощутимо напряглась, ее вытянутая рука словно окаменела. Сид обескураженно замер.
«Блин, она что – меня стесняется? Вот тебе и „самоуверенный вид“. Ну и дела!»
– Дурак, пусти! Так нас точно никто не возьмет! – наигранно возмутилась Яна, но сделала крохотный шажок назад – чуть ближе к Сиду.
– Поспорим?
Сид улыбнулся. Вот теперь его голос звучал как надо: ни грамма усталости, только теплая хрипотца.
Прижавшись к спине девушки, он коснулся губами мочки ее уха и ласково прошептал:
– Будь моим счастьем?
Он почувствовал, как по телу Яны пробежала дрожь.
В трех метрах от них выехала на обочину и замерла на аварийке серебристая «тойота».
Восторженно пискнув, Яна сбросила его руку с плеча, вырвалась из объятий и опрометью бросилась к машине.
Данная книга представляет собой сборник рассуждений на различные жизненные темы. В ней через слова (стихи и прозу) выражены чувства, глубокие переживания и эмоции. Это дневник души, в котором описано всё, что обычно скрыто от посторонних. Книга будет интересна людям, которые хотят увидеть реальную жизнь и мысли простого человека. Дочитав «Записки» до конца, каждый сделает свои выводы, каждый поймёт её по-своему, сможет сам прочувствовать один значительный отрезок жизни лирического героя.
В сборник «Долгая память» вошли повести и рассказы Елены Зелинской, написанные в разное время, в разном стиле – здесь и заметки паломника, и художественная проза, и гастрономический туризм. Что их объединяет? Честная позиция автора, который называет все своими именами, журналистские подробности и легкая ирония. Придуманные и непридуманные истории часто говорят об одном – о том, что в основе жизни – христианские ценности.
«Так как я был непосредственным участником произошедших событий, долг перед умершим другом заставляет меня взяться за написание этих строк… В самом конце прошлого года от кровоизлияния в мозг скончался Александр Евгеньевич Долматов — самый гениальный писатель нашего времени, человек странной и парадоксальной творческой судьбы…».
Автор ничего не придумывает, он описывает ту реальность, которая окружает каждого из нас. Его взгляд по-журналистски пристален, но это прозаические произведения. Есть характеры, есть судьбы, есть явления. Сквозная тема настоящего сборника рассказов – поиск смысла человеческого существования в современном мире, беспокойство и тревога за происходящее в душе.
Устои строгого воспитания главной героини легко рушатся перед целеустремленным обаянием многоопытного морского офицера… Нечаянные лесбийские утехи, проблемы, порожденные необузданной страстью мужа и встречи с бывшим однокурсником – записным ловеласом, пробуждают потаенную эротическую сущность Ирины. Сущность эта, то возвышая, то роняя, непростыми путями ведет ее к жизненному успеху. Но слом «советской эпохи» и, захлестнувший страну криминал, диктуют свои, уже совсем другие условия выживания, которые во всей полноте раскрывают реальную неоднозначность героев романа.
Как зародилось и обрело силу, наука техникой, тактикой и стратегии на войне?Книга Квон-Кхим-Го, захватывает корень возникновения и смысл единой тщетной борьбы Хо-с-рек!Сценарий переполнен закономерностью жизни королей, их воли и влияния, причины раздора борьбы добра и зла.Чуткая любовь к родине, уважение к простым людям, отвага и бесстрашие, верная взаимная любовь, дают большее – жить для людей.Боевое искусство Хо-с-рек, находит последователей с чистыми помыслами, жизнью бесстрашия, не отворачиваясь от причин.Сценарий не подтверждён, но похожи мотивы.Ничего не бывает просто так, огонёк непрестанно зовёт.Нет ничего выше доблести, множить добро.
Говорят, что любовь исцеляет, но Алиса не смогла спасти Якоба от самого себя. Три года прошли в тишине, пока его призрак не вернулся к Алисе на концерте рок-певца Люка Янсена. Готический бал-маскарад обернулся настоящей пляской смерти: усопшие вдруг зашептали из зеркал, а фрески на стенах церквей ожили, чтобы сыграть шахматную партию, на кону которой людские жизни. Падение по кроличьей норе началось, только почему же Страну чудес населяют одни мертвые?
Я был примерным студентом, хорошим парнем из благополучной московской семьи. Плыл по течению в надежде на счастливое будущее, пока в один миг все не перевернулось с ног на голову. На пути к счастью мне пришлось отказаться от привычных взглядов и забыть давно вбитые в голову правила. Ведь, как известно, настоящее чувство не может быть загнано в рамки. Но, начав жить не по общепринятым нормам, я понял, как судьба поступает с теми, кто позволил себе стать свободным. Моя история о Москве, о любви, об искусстве и немного обо всех нас.