Транзитом до Скорпиона - [34]

Я видел лишь атаку толпы рап, блеск оружия в солнечных лучах и грозно вращающиеся железные цепи.

Рапы, в конечном итоге, оказались не так уж глупы. Они успешно протащили на борт множество своих сотоварищей. В этом им, несомненно, помогла моя проделка с вусками. Теперь, одетые в лохмотья, размахивающие цепями, с ревом бросаясь на пристань, они представляли собой внушительное зрелище.

Для нас было еще не все потеряно.

— Локу, вперед! — заорал я. — Нат, теперь твое дело показать нам дорогу через город. Мы полагаемся на тебя. Если подведешь — ты догадываешься, какая судьба тебя ждет.

— О-ой! — вскрикнул он и схватился правой рукой за левую, будто ее сломали. — Клянусь Великим Дипру, я не подведу! Я не посмею! — И нырнул за борт. Тех кланнеров, кто не умел плавать, потому что не практиковался в этом искусстве на одиноких озерах среди вересковых пустошей, снабдили брусками крепежного леса. Теперь все они попрыгали в воду и плыли к противоположному берегу. Дальше все зависит от Ната.

Я подождал, как и положено вавадиру и зоркандеру. Такое звание не дают кому попало. Когда под началом одного вождя объединяются два, три или более кланов — только тогда он вправе назвать себя вавадиром и зоркандером. Этимология этих названий очевидна. Принятие оби становится ответственностью намного более значительной. Поэтому я ждал, когда все мои люди отплывут на безопасное расстояние. Я все еще сжимал цепь в кулаках, готовый к любой неожиданности.

Баржа прекратила дрейф, ткнувшись носом в левый борт баржи рап. Канал здесь обмелел, и баржа не могла полностью затонуть. Сейчас над водой выступало примерно четыре фута мраморных блоков. Я пригнулся, вжавшись в нишу между блоков, и прислушивался к происходящему.

По крикам, воплям, неистовому лязгу мечей и копий по железным цепям было ясно, что за кромешный ад творится на причале. Скорее всего, подбежали новые стражники и приступили к задаче, не самой отвратительной для солдатни — к избиению последних оставшихся в живых рабов. Я не мог вмешаться в происходящее. Долг связывал меня с моими людьми.

Шум сражения не утихал. Наверное, разделаться с рабами оказалось не так уж легко. Я рискнул выглянуть из-за блоков. Солнечный свет заливал с траверза причал, где охранники и рапы-невольники сошлись в жестокой и жуткой битве. Железные цепи, раскручиваемые с такой отчаянной и решительной смелостью, становятся страшным оружием.

Я увидел, как трое мужчин спустили женщину в небольшой ялик у стенки причала. Очевидно, они попали под первую бешеную атаку рабов и не сумели сбежать. Теперь их единственной надеждой стал канал. Ялик отчалил, развернулся и столкнулся с первой баржей. Удар цепи практически снес голову сидевшего на веслах, и тот повалился, истекая кровью, на борт. Женщина пронзительно закричала. Другой мужчина схватился за весла, но мертвое тело мешало ему. Ялик снова стукнулся о борт баржи. Группа рабов увидела в этом свой шанс и решила его не упускать.

С пронзительным криком, напоминающим крик стервятников, они запрыгнули на мраморные блоки, перебрались на корму и соскочили в ялик. Тот угрожающе погрузился в воду. Двоих мужчин и их мертвого товарища, не долго церемонясь, выкинули за борт. Двое рап схватились за весла. Еще двое неуклюже возвышались на корме, все еще вращая цепями в рефлексе насилия. Пятый прыгнул вперед, обхватил женщину за талию и прижал ее к себе. Он повернулся так, чтобы женщину ясно видели с причала. Его намерения не вызывали сомнений.

— Отпустите нас! — завизжал он. — А не то она умрет!

Гул боя начали перекрывать крики замешательства.

Вопли женщины прорвались сквозь гвалт и отозвались во мне. Я подумал о своих бойцах, поджидающих меня. И о Делии — уж не знаю почему.

Я знаю только одно: нельзя допустить, чтобы женщину убили таким образом, так бессмысленно. Вы спросите меня: что бы произошло, если бы бежали рабы-люди и использовали для своей защиты тело презренной аристократки? Не знаю, что ответить.

Без единого звука я перепрыгнул с полузатонувшей баржи на ялик. Я очень не хотел кого-либо убивать и сделал для этого все, что мог. Двоих гребцов я сразу опрокинул за борт. Двое на носу вскочили, со свистом раскручивая над головой грозные цепи.

— Умри, раб! Сдохни, человек! — закричали они.

Если бы не эти слова, я, наверное, не стал бы драться столь ожесточенно. Но я дрался именно так. Моя цепь стремительно просвистела в воздухе и срубила клюв ближайшему стервятнику. Он закулдыкал и опрокинулся за борт. Я увернулся от цепи второго, а затем обрушил на него свою цепь с такой быстротой, что чуть не потерял равновесие. Она обвилась вокруг его длинной и тонкой шеи, описав двойную петлю. Я рванул цепь на себя. Рапа пошатнулся и упал вперед, так что я смог нанести ему солидный удар. Он рухнул навзничь. Я услышал за спиной крик и снова увернулся от цепи, которая разнесла в щепы огромный кусок борта ялика. Я метнулся вперед, чтобы встретиться лицом к лицу с последним рапой.

Тот принял боевую стойку.

Его клювастое лицо злобно смотрело на меня. Должно быть, он понял, что для него все кончено, — и все же, если бы он мог отделаться от меня и выгрести к главному каналу, ему бы удалось скрыться с человеческой женщиной в качестве заложницы. Было ради чего бороться. Я сделал финт, цепь со свистом рассекла воздух. Он отпрянул и снова окинул меня злобным взглядом.