Транссибирский экспресс - [15]
— А что вы с ним разговариваете? — вспылил Полозов; он говорил громко, чтобы Паша слышал, но обращался к Екатерине Егоровне. — О чем с ним говорить? Дать ему по рогам!..
Паша решительно вышел из ванной, ни на кого не глядя, пересек кухню и скрылся за дверью. Когда шаги его затихли, Екатерина Егоровна вздохнула:
— И ведь друзей-то у него никого не осталось. Раньше хоть кто-то заходил, а теперь уже месяца четыре никто носа не кажет...
— А наверное, поудирали все дружки, — предположил Полозов. — Потому и не ходят.
В дверях появился Паша.
— Видали? — Он бережно держал в мыльных руках новенький заграничный паспорт. — Это я приобрел в советском учреждении за советские деньги! Понятно вам?.. И потому лучше бы помалкивали, а то заладили: бежит, бежит! Не бежит, а уезжает. Купил Паша Фокин в «Торгсине» паспорт и уезжает. В международном вагоне, между прочим. Может, вы, товарищ Полозов, еще и паровоз поведете. А потом из рейса вернетесь и будете на кухне вот здесь сидеть, думать, кому бы по рогам дать — Паша то уехал! А Паша придет из офиса в свой коттедж — и сам себе хозяин. Захочу — отправлюсь в кино, захочу — встану посреди города и буду орать, что в голову придет, — свобода! Я инженер, понятно вам? А тут сам стирать должен. Сплю на раскладушке, питаюсь одними консервами. То заседания, то собрания. А в свободной стране инженеры — вне политики. Пифагоровы штаны на все стороны равны — что у нас, что в Маньчжурии. — Паша аккуратно засунул паспорт в карман брюк под фартук. — Книжку бы лучше почитали, чем людей настраивать, — сказал он, проходя мимо Полозова. — А еще ответственный съемщик!
С тазом в руках Паша вышел в тенистый двор и стал развешивать на веревке выстиранное белье. Скоро под теплым ветром Пашины рубашки весело замахали рукавами.
Покончив с бельем, Фокин вынес из дома зубной порошок, развел его водой в баночке из-под монпансье и, присев на край старого, потрескавшегося фонтана, стал покрывать этим раствором свои парусиновые туфли.
Девчонки в углу двора прыгали через веревочку, а в окне второго этажа сидел Полозов и по совету Паши читал книжку. Читал вслух, медленно и внятно выговаривая слова:
— «...Им, гагарам, недоступно наслажденье битвой жизни: гром ударов их пугает...»
Паша терпел и изо всех сил старался быть выше декламации машиниста.
— «Глупый пингвин робко прячет тело жирное в утесах», — громко вещал Полозов.
Наконец терпение Паши лопнуло, и он метнул в Полозова недочищенный ботинок, но промахнулся. Ботинок угодил в окошко соседней квартиры, но, к счастью, стекла не разбил, а, ударившись о раму, упал на карниз. Окно со звоном распахнулось, и в нем показалось испуганное лицо гражданки в халате. Увидев перед собою на карнизе Пашин ботинок, она схватила его и с криком: «Эмигрант проклятый!» — швырнула им в растерянного Пашу. Тот пригнулся, но поздно: под ликующий возглас Полозова ботинок угодил Паше по спине...
А через несколько дней Паша уезжал.
На вокзале было многолюдно. Отправлялись в далекий путь строители Турксиба. Отовсюду слышались песни, громкие разговоры, смех. В середине перрона образовался круг — плясали под гармошку. Из окон вагонов выглядывали смеющиеся лица, повсюду мелькали цветы, лозунги, транспаранты.
Паша с трудом протиснулся к своему вагону. Вид у него был растерянный. Он поминутно вытирал платком вспотевший лоб, переступал с ноги на ногу, озирался. Какой-то парень сунул Паше огромный транспарант с надписью: «Даешь Турксиб!», а сам, натянув потуже кепку, прыгнул в круг и пошел лихо отбивать чечетку, счастливо улыбаясь. А Паша стоял с транспарантом в руке и не знал, что делать. Кругом были счастливые, радостные лица, лица людей, объединенных единой жизнью молодой страны, и среди них Паша выглядел потерянным и несчастным.
Но вот поезд медленно тронулся.
Паша, растерянно улыбаясь, шел рядом с вагоном. Поезд прибавил ходу, Паша уже бежал, но не садился. Его тянула за рукав проводница, а он смотрел с тоской назад, на вокзал, на ликующих людей. Наконец вскочил в тамбур и снова смотрел, махая кепкой...
6
Принимать товар Фан не доверял никому. Всегда делал это сам. Сам считал ящики, взвешивал, проверял бумаги, платил тоже сам — и делал все это не из большой любви к своей профессии, а просто из боязни проторговаться. Он еще не в совершенстве постиг все тонкости коммерческого искусства, а с поставщиками нужно было держать ухо востро.
В это утро на заднем дворе кабаре «Лотос» Фан руководил разгрузкой ящиков с вином. Одна бутылка разбилась, и, когда уборщица принялась убирать осколки, он громко, с раздражением сказал:
— Я не жадный, я могу подарить десять бутылок, но за каждую разбитую буду штрафовать втридорога. Только так можно научить относиться к моему, как к своему.
— Ну если так, — заметил старик повар, — то почему бы мне не отнестись к вашему капиталу, как к собственному?
— Хорошая мысль, — одобрил Фан и, приблизившись к князю, продолжил тихо: — Именно этому обучают работники Окротделнаробраза при Наркомпросе РСФСР, расположенного в настоящее время в вашем бывшем имении... С такими мыслями вас лучше поймут там... — И он скрылся в проеме черного хода, оставив князя в полном недоумении.
Книга знаменитого режиссера и актера Никиты Михалкова – замечательный пример яркой автобиографической прозы. Частная жизнь и творчество сплетены здесь неразрывно. Начав со своей родословной (в числе предков автора – сподвижники Дмитрия Донского и Ермака, бояре Ивана Грозного и Василий Суриков), Никита Михалков переходит к воспоминаниям о матери, отце – авторе гимна СССР и новой России. За интереснейшей историей отношений со старшим братом, известным кинорежиссером, следует рассказ о своих детях – Ане, Наде, Степане, Артеме.Новые, порой неожиданные для читателя грани в судьбе автора открывает его доверительный рассказ о многих эпизодах личной жизни.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Это мои записные книжки, которые я начал вести во время службы в армии, а точней, на Тихоокеанском флоте. Сорок лет катались они со мной по городам и весям, я почти никому их не показывал, продолжая записывать «для памяти» то, что мне казалось интересным, и относился к ним как к рабочему инструменту.Что же касается моих флотских дневников, вообще не понимаю, почему я в свое время их не уничтожил. Конечно, они не содержали секретных сведений. Но тот, кто жил в советское время, может представить, куда бы укатились мои мечты о режиссуре, попадись это записки на глаза какому-нибудь дяденьке со Старой площади или тётеньке из парткома «Мосфильма».
Что думает о любви и жизни главный режиссер страны? Как относится мэтр кинематографа к власти и демократии? Обижается ли, когда его называют барином? И почему всемирная слава всегда приводит к глобальному одиночеству?..Все, что делает Никита Михалков, вызывает самый пристальный интерес публики. О его творчестве спорят, им восхищаются, ему подражают… Однако, как почти каждого большого художника, его не всегда понимают и принимают современники.Не случайно свою книгу Никита Сергеевич назвал «Публичное одиночество» и поделился в ней своими размышлениями о самых разных творческих, культурных и жизненных вопросах: о вере, власти, женщинах, ксенофобии, монархии, великих актерах и многом-многом другом…«Это не воспоминания, написанные годы спустя, которых так много сегодня и в которых любые прошлые события и лица могут быть освещены и представлены в «нужном свете».
«Русская цивилизация» и «русский либерализм», прошлое, настоящее и будущее России и русского мира, свобода слова и личная ответственность, украинский вопрос, проблемы школьного образования в нашей стране – вот лишь небольшой круг тем, поднимаемых в данной книге известным режиссером и актером Никитой Михалковым.Книга написана по мотивам авторской программы Никиты Михалкова «Бесогон ТВ», каждый выпуск которой на федеральном канале Россия 24 собирает многомиллионную зрительскую аудиторию.В этой книге автор возвращается к историческим аспектам развития России, дает личную оценку социальных и политических процессов, происходящих как внутри нашей страны, так и в мире.
Сегодня в год столетнего юбилея двух русских революций мы предлагаем читательскому вниманию новое издание Манифеста просвещенного консерватизма под названием «Право и Правда».Его автор – выдающийся кинорежиссер и общественный деятель Никита Михалков.Надеемся, что посвященный российской консервативной идеологии Манифест, написанный простым, ясным и афористичным языком не только вызовет читательский интерес, но и послужит:«трезвым напоминанием о том, что время великих потрясений для России – это наша национальная трагедия и наша личная беда, и что век XXI станет для всех нас тем временем, когда мы начнём, наконец, жить по законам нормальной человеческой логики – без революций и контрреволюций».Книга адресована широкому кругу читателей.
Кто он — палач, убивший декабрьским днем 1981 года народную любимицу, замечательную актрису Зою Федорову? Спустя годы после рокового выстрела полковник Костенко выходит на его след. Палач «вычислен», и, как это часто бывает, правосудие оказалось бессильно. Но не таков Костенко, чтобы оставить преступника безнаказанным…
В ночь на 22 июня 1941 года при переходе границы гибнет связной советской армейской разведки. Успевший получить от него документы капитан-пограничник таинственно исчезает вместе с машиной, груженой ценностями и архивом. На розыски отправлена спецгруппа под командованием капитана Волкова. Разведчикам противостоит опытный и хитрый противник, стремящийся первым раскрыть тайну груза.Роман является вторым из цикла о приключениях советского разведчика Антона Волкова.
В канун Отечественной войны советский разведчик Александр Белов пересекает не только географическую границу между двумя странами, но и тот незримый рубеж, который отделял мир социализма от фашистской Третьей империи. Советский человек должен был стать немцем Иоганном Вайсом. И не простым немцем. По долгу службы Белову пришлось принять облик врага своей родины, и образ жизни его и образ его мыслей внешне ничем уже не должны были отличаться от образа жизни и от морали мелких и крупных хищников гитлеровского рейха.
Повесть «Противостояние» Ю. С. Семенова объединяет с предыдущими повестями «Петровка, 38» и «Огарева, 6» один герой — полковник Костенко. Это остросюжетное детективное произведение рассказывает об ответственной и мужественной работе советской милиции, связанной с разоблачением и поимкой, рецидивиста и убийцы, бывшего власовца Николая Кротова.