Транснациональное в русской культуре. Studia Russica Helsingiensia et Tartuensia XV - [39]
Вы спрашивали об Иосифе Емельяновиче. Все лето никто (я подразумеваю общих знакомых и состав нашей библиотеки) его не видел. Быть может, Вы желали бы что-либо передать ему через меня. Я, вероятно, в скором времени увижу его, так как 15-го н. ст. начинаются лекции в университете. ‹…›
P. S. Только что запечатала письмо, как явился Манд‹е›л‹ьштам›. Он писал Вам с дачи, прося разобрать набор, потому что статья ему не нравится и он намерен совершенно ее переработать. Он взял Ваш дачный адрес и собирается писать Вам.
Действительно, уже на следующий день Мандельштам отправил Радлову письмо, в котором писал: «Вчера мне сообщила г-жа Смелова, что Вы моих писем не получили». Далее он повторил свои просьбы и завершил категорически: «Я писал Вам, что статья моя не нравится мне: нужно все перестроить, дополнить, после того как я ознакомлюсь с новым материалом»[330]. Работа о языке Петра I и его влиянии на развитие русского литературного языка так и не была закончена и опубликована; в 1911 г. И.Е. Мандельштам умер.
Каникулярное время Смелова предпочитала проводить с мамой, приезжая в Петербург или, наоборот, принимая ее у себя. Особенно подробно описывала она летнюю жизнь с мамой в деревенской Финляндии – по-видимому, они уже ранее сошлись с Радловым, регулярно выезжавшим летом на дачу в Сейнио, в любви к финляндской природе.
Мама приехала ко мне, и мы поселились в Brunnspark’е[331] на вилле (№ 3а), где благодаря близости моря воздух всегда чист и свеж. (15 июня 1901 г.)
В настоящее время мы живем в деревне: в глубине Финляндии, в местечке Кангасала, в 14 верстах от Таммерфорса. Это лето мы устроились очень удачно и пользуемся полным отдыхом. Местность славится в Финляндии своею живописностью и, надо сказать, заслуживает этой славы. Кангасала – большое селенье, где есть 2 пансиона и живет немало дачников из Таммерфорса и Гельсингфорса, но мы поселились в 3-х верстах оттуда в семье одного пастора-финна. Кругом поля, сосновый лес, большое озеро – прогулок масса, воздух чудный. Хозяева – люди хорошие и кормят порядочно; стол простой, но сытный и здоровый.
Попали сюда, пленившись, главным образом, дешевизной – 115 мар‹ок› в месяц за обеих, – и собираемся и на следующее лето сюда, если ничто не помешает. Жаль только, что лето наступило лишь на днях, а то все были холода или дожди. (17 июля 1904 г.)
Первую половину лета ничего не делала: забрались мы в финскую деревню и всецело отдались отдыху, даже газет не читали, так что отстали от современных событий – зато поправились и от постоянного пребывания на воздухе загорели, как цыганки. Часто вспоминали о Вас: местность живописная и не глушь, всего 1½ часа езды от Гельсингфорса, дешевизна же удивительная. Загнав там экономию, мечтаем теперь, как только я освобожусь от библиотеки, где обязана отсидеть еще неделю, проехаться по шкерам на запад до Бьернборга или Вазы[332] – смотря по погоде. (12 июля 1905 г.)
Летом 1907 г. мама Е.Б. Смеловой переехала в Гельсингфорс; они наняли новую квартиру на Konstantinsgatan, 23, а с лета 1908 г. – на Kristiansgatan, 17. Мама постепенно осваивалась, но часто ездила в Петербург, хлопоча о пенсии или пособии от Технического общества; за помощью она обращалась в том числе и к Э.Л. Радлову.
Как Вы нашли маму? Она было порядком тут нервничала, но поездка в Петербург, видимо, повлияла на нее благоприятно. Мама благодарит Вас за неизменное внимание Ваше к ее просьбам, к чему и я присоединяюсь. (23 апреля 1908 г.)
Мама хлопочет о пенсии и надеется на успех; нашла занятия и заметно привыкает к Гельсингфорсу. Наслаждаемся чудной осенью: по утрам легкие морозы, но днем солнце пригревает, словно летом. (Письмо к В.А. Радловой от 16 сентября 1908 г.)
Может быть, Вам будет небезынтересно узнать, что мои хлопоты по делу о маминой пенсии не остались без результата: Техническое Общество обязалось выдавать от 100–150 рублей в год, но не в форме пенсии – на это оно не имеет права по уставу, – а как единовременное пособие. Маму это очень ободрило. (15 апреля 1909 г.)
К концу 1900-х гг. Е.Б. Смелова в своих занятиях и интересах окончательно сосредоточилась на педагогике, которая теперь интересовала ее не только с практической преподавательской, но и с организационной и юридической стороны. Она собирала материал, следила за свежими публикациями по педагогическим вопросам в Финляндии и России. Радлов, узнав об этом, предложил ей написать заметку для «Журнала Министерства народного просвещения»; Смелова это предложение приняла с охотой, понимая, что такая публикация будет для нее престижной, а кроме того, даст возможность неплохо заработать. Со временем предварительный замысел расширился; письма Смеловой позволяют проследить, как «заметка» превратилась в большую аналитическую статью в двух частях, опубликованную в майском и ноябрьском номерах журнала за 1909 г.[333]
Глубокоуважаемый Эрнест Львович, мама передавала мне, что Вам интересно было бы для Вашего журнала получить сведения о школах в Финляндии. В настоящее время здесь заседает Школьный Комитет, которому поручено, руководствуясь петициями, внесенными на сейм 1905 г., выработать план организации школ, начиная с низшей народной и кончая университетом. На днях вышел в печати I том Трудов Комитета
