Транснациональное в русской культуре. Studia Russica Helsingiensia et Tartuensia XV - [21]

. Однако очень скоро замысел приобрел иные масштабы. Получастная подписка среди сановных друзей Крылова и их подчиненных превратилась в открытую.

Основным ее организатором стало Министерство финансов. 22 марта в подведомственной ему «Коммерческой газете» появилось официальное объявление от имени министра об открытии, с высочайшего разрешения, подписки, «дабы проценты с собранной суммы были употребляемы на платеж в одно из учебных заведений для воспитания в оном, смотря по сумме, одного или нескольких юношей»[194]. Непосредственное руководство сбором средств Канкрин возложил на своего подчиненного П.А. Вяземского.

Средства, по всей видимости, поступали довольно вяло, хотя бывали и исключения. Так, 29 мая 1838 г. титулярный советник Владимир Турчевский, почтмейстер захолустного местечка Тельши Ковенской губернии, препроводил А.А. Краевскому, издателю «Литературных прибавлений к “Русскому инвалиду”», десять рублей с просьбой присовокупить их к собираемому капиталу. «Иван Андреевич для сердца нашего нечужд, и мы особенно благоговеем пред его особою, – писал он. – Приношение мое ничтожно и ничего не значуще, но чтоб не быть участником в оном, ето, право, стыдно. Я по состоянию моему сколько могу, столько и жертвую в честь нашего патриархального баснописца и по русской пословице доложу, что по одешке протягивай ношки»[195].

Между тем к сбору средств подключилось Министерство внутренних дел, которое задействовало административный механизм. Представление об этом дает печатное отношение санкт-петербургского гражданского губернатора к уездным предводителям дворянства от 28 мая 1838 г., где среди прочего говорится:

В полной уверенности, что многие любители словесности, пребывающие в губернии, во уважение заслуг И.А. Крылова, осведомившись об изъясненном столь высоком к нему внимании августейшего монарха, конечно, с особенною готовностию поспешат явить сему истинно-Русскому и всеми любимому народному писателю свою признательность и по сему в ознаменование многолетних трудов его на пользу общую не оставят участвовать в подвиге благотворительности в честь сему ученому мужу и во исполнение отеческих намерений Его Величества[196].

Однако наибольший эффект при сборе средств дали усилия Министерства финансов в подвластной ему сфере. Так, к осени 1838 г. через Биржевой комитет Санкт-Петербургской биржи удалось собрать 30 500 руб. ассигнациями, а при проведении торгов в Сенате («между торгующимися на винные откупа») – 13 852 руб. ассигнациями[197].

Прошло еще полгода, и проект приобрел окончательные очертания: положение о Крыловских стипендиях было высочайше утверждено 10 марта 1839 г. Предполагалось, что на проценты с неприкосновенного капитала будут содержаться трое воспитанников тех петербургских гимназий, где допускалось обучение детей разных сословий, – 2-й, 3-й и 4-й (Ларинской). По окончании гимназического курса мальчики получали право пользоваться стипендиями для занятий в Санкт-Петербургском университете, на факультете по собственному выбору. Право назначения стипендиатов предоставлялось Крылову. М.А. Дондуков-Корсаков, попечитель Санкт-Петербургского учебного округа, уведомлял правление Санкт-Петербургского университета:

Граф Канкрин, принявший в этом деле самое живое участие, испросил ‹…› Высочайшее разрешение в случае, если сбор не составит капитала в 60 т. руб. асс., необходимых на стипендии, дополнить недостающее количество из Государственного Казначейства. Хотя в этом и не оказалось надобности ‹…› почти вся сумма на стипендии собрана по министерству финансов[198].

В связи с этим Положение предусматривало, что по смерти Крылова Министерство народного просвещения будет предоставлять две из трех стипендий детям чиновников Министерства финансов.

Первые крыловские воспитанники – мальчики около 13 лет от роду – начали обучение в 1839/40 учебном году. Во 2-ю гимназию Крылов определил Федора Оома, своего крестника; это был еще в младенчестве оставшийся без отца сын его давней приятельницы, воспитанницы Олениных А.Ф. Фурман. В 3-й гимназии его стипендиатом стал сын дворянина Черниговской губернии Степан Кобеляцкий – круглый сирота, о котором заботилась тетка. Наконец, в Ларинской гимназии Крылов принял под свое попечение некоего Ивана Мазурова, сына титулярного советника[199].

Благодаря положенному в ее основу значительному капиталу Крыловская стипендия продолжала существовать еще в 1880-х гг.

12

Крыловский юбилей 1838 года сыграл весьма важную роль в формировании юбилейной культуры в России. Благодаря ему заимствованная традиция, изначально практиковавшаяся только одной корпорацией – врачами, была переосмыслена как общеприменимая и подхвачена другими профессиональными группами.

Первыми примеру врачей и литераторов последовали военные. Уже 12 октября 1838 г. с высочайшего разрешения в зале Второго кадетского корпуса состоялось празднование 50-летия службы в офицерских чинах военного педагога генерал-лейтенанта К.Ф. Клингенберга. На торжественном обеде присутствовали весь высший генералитет и государственные сановники. Многолетнему наставнику русского офицерства была поднесена драгоценная ваза из чистого золота на золотом же постаменте, изготовленная на средства, собранные по подписке; от имени государя он был осыпан наградами и милостями. А два дня спустя в Павловском кадетском корпусе состоялся второй обед в его честь, на сей раз с участием кадет; на этом обеде лично присутствовал великий князь Михаил Павлович, главный начальник военно-учебных заведений