Трансляция - [48]

Раньше я просто воображал пиццу с пепперони, и она тотчас материализовывалась у моего порога. Но как же давно это было!

В последнее время мне на ум приходит мысль. Похоже, я наказан за что-то, и кто-то наблюдает за мной, получая удовольствие от моих страданий, как ребенок, пытающий насекомое. Мои крылья и лапки сломаны. Тельце раздавлено, внутренности выпущены наружу. Я не говорю о Боге. Или, кто знает, может, я говорю именно о Боге. В любом случае я не могу избежать чувства, что мои теперешние трудности – своеобразная расплата. Перипетии некой мести. Не только за отказ от МайндКаста. Нет. Все гораздо глубже. Я обрек себя на подобное существование уже в тот день, когда начал снимать свой первый ролик. Тогда-то все и закрутилось. Так и началось мое долгое путешествие, завершившееся в этом домике.

От лихого начала к жизни впроголодь.

И вот я тут. Моя несчастная психика не выдержала, я лежу в спальнике и жду конца.

Но даже если бы я сдался сейчас, уповая на милость Ксана и молясь, призывая его спасти меня, как бы он нашел меня? Я и понятия не имею, где нахожусь. В тысячный раз, с тех пор как меня угораздило сюда забраться, я воображаю мобильный телефон с подключенным интернетом. Мне бы хватило минуты, нет, секунды, чтобы залезть в поисковик!

Хуже одиночества и голода – навязчивые вопросы, которые крутятся в моей голове с утра до ночи.

Вопросы, на которые нелегко найти ответы.

Где я?

Что мне делать?

Сколько требуется времени для выживания?

На следующий вечер я снова лежу в спальнике, тщетно стараясь согреться. Последние несколько дней я чрезвычайно устал даже вставать.

Я собрал древесный уголь, обходясь короткими вспышками печи всякий раз, когда холод становится невыносимым. Внезапно до меня донесся шум в «гостиной».

Сначала я решил, что у меня начался бред – слуховая галлюцинация, вызванная отсутствием пищи. Со мной такое уже бывало. Фантомные мелодии. Оповещения по электронной почте. Поддельные вибрации в моем кармане. Голос матери, зовущий меня по имени.

«Дэвид, – говорила мама. – Иди домой. Возвращайся ко мне».

Но это – другое, более настойчивое, более реальное. Слабое царап-царап-царап действительно исходит из «гостиной».

Мне удается взбодриться и выползти из спальника.

Я хочу понять, где точный источник звука. Дневной свет померк, мне трудно ориентироваться в сумраке. Через некоторое время я понимаю – шум идет из-за дымохода. Осторожно засовываю голову в камин. И в ужасе вздрагиваю: вижу грохочущий комок зеленых и серых перьев.

Чуть отдышавшись, снова заглядываю в камин.

Теперь уже вижу все ясно. Можно подумать, будто толстый дровосек вклинился в узкую грудь дымохода. Птица. При виде меня она снова начинает биться. Однако бесполезно – застряла полностью.

Сперва я размышляю, каким образом мог бы освободить бедного голубя. Вспоминаю тот день с Надимом, когда мы устроили шоу на его кухне.

Еще до безумия МайндКаста. Куриный «вызов». Мы все равно сняли бы видео даже в случае неудачи.

Я смотрю на голубя, а его желтые глаза смотрят на меня. Даже с надутой грудью он выглядит не слишком упитанным. Лучше, чем ничего.

Кроме того, это элементарно – свернуть ему шею.

На самом деле забой оказывается тяжелее, чем я предполагал.

Хотя я запомнил много информации из «обучающих» видео, я оказался не подготовлен к кошмару данной процедуры.

Когда мне удается освободить трепещущую птицу из дымохода – сам по себе болезненный момент, – я охватываю голову голубя большим и указательным пальцами. Делаю глубокий вдох. Затем что есть мочи резко тяну вниз, ломая птичью шею. Но голубь продолжает трепыхаться еще с минуту, даже когда его голова вяло валится на одну сторону. Наконец он затихает. Я с трудом прихожу в себя после шока.

Разделывать птицу – ненамного веселее. Кроме того, вместо ножа я использую острый камень, найденный у ручья. Я делаю неуклюжий разрез в грудной клетке голубя и ковыряюсь в его внутренностях, пытаясь извлечь наружу скользкие органы – и вспоминаю обед в квартире Надима.

Какое счастье, что не надо таращиться в камеру смартфона! Нет необходимости объяснять каждый шаг вслух, беспокоиться об освещении или звуке, говорить что-то смешное… И плевать на то, как выглядят мои волосы.

Инстинктивно я дотрагиваюсь до затылка. «Заплата» почти не болит, и иногда я о ней забываю.

Провожу пальцем по полумесяцу шрама, думаю о подписчиках. Интересно, а они еще смотрят МайндКаст, когда сидят у себя дома или в офисе? Когда стоят в автомобильной пробке? Кто знает?..

После стольких месяцев нервотрепки я сознательно не думаю о шоу. Не хочу развлекать или подвергать цензуре вещи, которые мог бы ранее считать неуместными или спорными. Я могу потерять миллион зрителей в минуту, но это не имеет значения. Мне совершенно все равно, что они обо мне думают.

Ощипывание и разделка закончены, и я кладу куски мяса на портативную газовую плитку. Из-за боязни отравления и от отсутствия масла я пережариваю свой ужин. Мясо сгорает дочерна и получается пресным, но я не обращаю на такие мелочи внимания. Сегодня я могу распробовать свою победу на вкус.

Наевшись, я забираюсь в спальник. Я чувствую себя под кайфом, но потом в мою голову вторгаются мысли о насущных проблемах.