Трансляция - [47]

Та хижина казалась зловещей, поскольку расположилась в одиночестве в самом низу скалистой долины. Я еще не забыл, как моя мама голосила, когда я захотел исследовать домик и проникнуть внутрь.

Она заявила, что здание может рухнуть в любой момент.

Однако сегодня я смело переступаю через порог и вдыхаю густой мускус сырости и гниения. Домик возвели, должно быть, сто лет назад. А может, и больше. Когда зрение привыкает к темноте, я различаю траву и кусты ежевики, проросшие между половицами. Природа берет свое. Гнилые потолочные балки ненадежны, сквозь плитки шифера просвечивают синие квадраты неба.

Здесь ненамного теплее, чем снаружи. Несомненно, комнатку заливает, когда идет дождь.

Я бросаю рюкзак на пол. От этого звука жирный голубь выпархивает из стропил, и от неожиданности я подпрыгиваю. Птица бьется в панике, но потом находит отверстие в ветхой крыше и улетает. Я улыбаюсь.

Первое живое существо, которое я видел за столь долгое время, очутилось на свободе.

Принимаю подобное как предзнаменование. Лачуга мне подойдет.

Вот и мой новый дом.

Отдохнув, я начинаю готовить место для сна. Учитывая, что мои руки связаны, это трудная задача. Я пытаюсь выкорчевывать ногами кустарник – получается медленно и энергозатратно. Впрочем, позже я обнаруживаю ржавые сельскохозяйственные инструменты, лежащие под крапивой, и нечто вроде старинной косы. Лезвие туповато, однако я не сдаюсь, и в итоге мне удается, дергая, разорвать синтетический шнур и стащить его с запястий.

Я смотрю на свои искалеченные руки. Их почти невозможно узнать. Шрам на том месте, где я поранил себя ручкой, окаймлен уродливой желтой корочкой. Кисти словно окольцованы багровыми браслетами. Я дотрагиваюсь до стертой кожи, сгибаю ноющие пальцы, сжимаю их в кулак.

«Они заживут, – думаю я. – И станут еще сильнее, чем раньше».

Я возвращаюсь к расчистке пола. Когда наступает вечер, моя футболка пропитана потом, а руки испещрены порезами. Кустарник и траву я выдергиваю с корнем, после отношу наружу и складываю в кучу. Она все растет и растет. Работа выполнена отлично, и теперь я могу любоваться деревянными половицами.

Я забираюсь в угол и смотрю вверх: тут крыша наименее повреждена. Раскатываю спальник. Затем аккуратно беру косу и использую ее для нанесения нескольких линий в полу, разделяя пространство домика на три части. Спальня. Кухня. Гостиная.

Дни идут, и я постепенно начинаю приспосабливаться к новой жизни. По утрам напоминаю себе, что есть многое, за что мне надо быть благодарным. У меня есть убежище. Свежий воздух. В чистой воде нет недостатка. Каждую ночь я разжигаю печку и греюсь в «гостиной»: я сумел очистить дымовую трубу от многолетнего хлама.

Но дело, конечно, не только в физическом комфорте. В некотором смысле чувствую себя спокойнее, чем раньше. В последнее время я даже не думал о медитации, которой меня научила Алиса. Фактически, с тех пор как покинул город, я не чувствовал в ней особой необходимости. Простые повседневные задачи занимают меня полностью: сбор дров, полоскание одежды в ручье, подметание пола. Будучи погруженным в свой быт, я практически не вспоминаю о своей прошлой жизни.

Но, несмотря на такой прогресс, по-прежнему существует проблема, сильнее заглушающая остальные, – пища. Я уже прикончил свои запасы, и мой желудок ноет, требует хоть какой-то еды.

Раньше я регулярно устраивал себе детокс-диеты и чистил свой организм.

Но сейчас все изменилось. Неприятный запах изо рта и головные боли, которые мучили меня в дни диет, – ничто по сравнению с голодными судорогами.

Постепенно еда занимает все мои мысли. Вчера я с трудом уснул.

Сегодня вскочил спозаранку и отправился на длительную прогулку, надеясь найти что-нибудь съестное. Я несколько часов бродил по полям, но так ничего и не обнаружил. Лежа в спальнике, я вынужден признать, что мои силы на исходе. Я смогу продержаться день или два. Если я ничего не найду и не поем, то буду вынужден покинуть домик.

А что случится со мной в будущем – этого я представить не могу.

Проходит еще один день. И еще. Миновало уже пять суток с того момента, как я в последний раз что-нибудь ел.

Я совсем ослабел. Перед глазами проплывают цветные пятна, в ушах – неумолкающий звон. Я должен продолжать поиски еды, но не могу уговорить себя вылезти из спальника.

Сейчас мой самый дальний маршрут – спуститься к ручью, где я пью воду, пытаясь успокоить ноющий живот.

Иногда ночью мне снится, как уплетаю горячую пиццу, но утром просыпаюсь в тоске и в полном одиночестве – такой же голодный, как и накануне. Я трясусь от холода. В такие минуты меня охватывает уныние и я понимаю, что я допустил серьезную ошибку. Зачем я вообще сбежал? Чего я добился?

Думал, смогу выжить на лоне дикой природы без намека на социальные связи.

Мой мир остался позади. Я все потерял. Ради чего?

Каковы мои принципы? И это – мое эго? Я добровольно расстался с комфортом и со славой. Хотя что толку? Я был знаменитостью, но деньги, которые я мог получить, сейчас я бы не потратил. Бумажки ничего не значат, когда поблизости нет ресторанов или магазинов. Теперь-то я это прекрасно понимаю.