Трансформация себя. Осмысление изменений в жизни - [25]

жизни. Когда он наконец подал документы в Калифорнийский технологический институт, я почувствовал облегчение. Это было больше, чем просто гордость – хотя я испытал и гордость тоже. Как будто Боб наконец собирался чего-то добиться в этой жизни и в процессе привести к успеху и меня. Как будто он – мой представитель, посланный в мир, чтобы сделать то, что я не смог завершить. И когда я это осознал, решил: в этом нет ничего хорошего для нас обоих. Он ничего не может сделать за меня, и необходимость оправдать мои ожидания только ляжет грузом на его плечи. Так что я ушел в сторону».

Этот резонанс между ребенком и родителем часто происходит, когда они достигают точек своих собственных трансформаций одновременно. Бетти обнаружила, что нечто подобное происходит и с ней, когда ее дочь уезжала из дома в колледж. «Мне кажется, что ты радуешься моему отъезду больше меня, – заметила однажды Шэрон своей матери. – Такое чувство, что ты хочешь от меня избавиться».

Пытаясь объяснить, что это не так, Бетти обнаружила, что посыл, стоявший за ее реакцией, сродни тому же феномену проецирования на ребенка собственных ожиданий, который и Дон обнаружил в своем отношении к Бобу. «Она уезжала в самостоятельную жизнь, – говорила Бетти, описывая свое открытие, – и ее свобода растревожила что-то очень глубокое во мне, ведь я никогда не позволяла себе такой свободы. Не думаю, что она нужна мне сейчас, но, скажу вам, это меня реально взволновало».

Свобода Шэрон в то время включала исследование своей сексуальности в нескольких кратких романах. Это одновременно тревожило и изумляло ее мать. «Можете себе представить, она занимается этим в то самое время, когда я нахожусь в процессе переоценки своего брака – когда я все еще нравлюсь мужчинам, а Дон потерял интерес к сексу». Бетти поняла, что это так просто – переносить свои собственные желания на свою дочь. «Я могла хранить верность мужу – и опосредованно, через дочь, компенсировать свои нереализованные мечты, – сказала она с небольшим смешком. – Но, думаю, будет лучше, если я займусь своей жизнью и предоставлю ей возможность заниматься своей».

Трансформация и межличностная система

Семья, как и любые другие межличностные объединения, является системой. То есть ее члены – не полностью автономные единицы, которые случайно оказались вместе; скорее они – части целого и находятся под воздействием всего, что происходит с этим целым. Для всех систем характерно то, что, хотя все ее члены и могут сознательно стараться изменить свое поведение в рамках системы, они также невольно способствуют сохранению системы в ее текущей форме, компрометируя свои же собственные попытки ее изменить. Или же они говорят, что поддерживают изменения, которые какой-то другой член системы пытается внедрить, но из-под полы их саботируют.

И вот пример. Дон и Бетти хотят, чтобы их дети начали жить самостоятельно, и у каждого из родителей есть причина желать такой развязки: Дон – из-за своей собственной подавленной мечты о настоящей карьере, а Бетти – потому, что их независимость резонировала с ее тоской по свободе. И тем не менее они оба боялись трансформации, с которой сталкиваются их дети. «Пока они дома, мы – семья, и у Дона и меня есть что-то важное, что мы делаем вместе: мы – родители наших детей». Безусловно, Бетти не хотела препятствовать своим детям, но в этот момент трансформации своего брака она чувствовала себя уязвимой. «Если мы больше не родители, то кто же мы?» – спросила она как-то Дона.

Многие же родители гораздо менее, чем они, осведомлены о своем сопротивлении переменам. «Для нас он все еще малыш», – с невинным видом говорят они о своем сыне – адвокате в возрасте за 30. «Она недостаточно хороша для тебя», – говорят они о его «девушке» (которой, вообще-то, тоже 30). «Кровь – не водица, сынок» (что значит: «Никто и никогда не будет тебе ближе, чем мы»).

Подобные реакции свойственны не только родителям, чьи дети покидают родное гнездо или предпринимают шаги, которые в конечном итоге приведут их к самостоятельной жизни. Как только один из членов системы меняется, другие члены чувствуют боль. Дети беспокоятся, когда разведенные или овдовевшие родители снова начинают ходить на свидания. Братья и сестры плетут интриги с тем, чтобы держать друг друга в узде, еще долго после того, как перестают жить под одной крышей. И конечно, сексуальные партнеры с тревогой реагируют на неожиданные изменения друг в друге.

И эта реакция на трансформацию другого человека как нельзя лучше проясняет, как устроены отношения с точки зрения дополняющих друг друга ролей. Муж может верить, что он настроен благосклонно или даже очень доволен, когда важное новое начинание входит в жизнь его жены, но затем позднее обнаруживает, что неосознанно этому сопротивляется. («Правда, я в восторге, что ты возвращаешься к учебе, – не пойму, как я мог забыть о своем обещании приготовить ужин… забрать из школы детей… прибрать дом до твоего возвращения домой».) Как будто, находясь в процессе трансформации, жена нарушила какое-то неписаное правило.

Действительно нарушила. Отношения всегда регулируются подразумеваемыми договоренностями, хотя люди редко отдают себе в этом отчет. На самых ранних стадиях отношений возникает психологическое разделение труда: один занимается практическими вопросами, а другой – социальными; один выражает эмоции, другой укрепляет отношения в практическом плане; или же один полон планов, а другой является суровым критиком. Каждому из них и раньше были присущи подобные свойства – в конце концов роли не возникают ниоткуда, – но партнерство их только усиливает. После нескольких лет совместной жизни черты характера, определяющие функцию каждого человека в семье, искусственно усиливаются существующим порядком вещей. Каждый из них становится менее цельной личностью, и каждый подменяет собой те качества другого партнера, которые не проявляются в отношениях. Он не просто рациональный парень. Он становится ее рациональностью.