Трамп на кушетке. Что на самом деле в голове у президента - [30]

В пылу предвыборных митингов, когда Трамп рассказывает своим слушателям ту ложь, которую они хотят услышать, они вовсе не чувствуют себя одураченными.

Эта тактика работает из-за общего представления о полном опасностей мире, где политики лгут простым людям, а люди с большой вероятностью лгут друг другу. Способность укрыться от лжи в таком мире становится источником комфорта, отражением этого общего мировоззрения и утверждением своей власти.

Мы достаточно много знаем о детстве Трампа, чтобы определить причины, по котором он мог чувствовать себя обманутым. Малыш, чья мать не уделяла ему достаточно внимания после трудных родов младшего брата, видел в этом утрату материнской любви. Точно так же подросток может чувствовать себя преданным отцом, который насаждает в нем убежденность в своем всевластии и изгоняет из дома под бездушную опеку военного училища. Когда взрослый человек воспринимает свои детские переживания подобным образом, он переносит в зрелый возраст незалеченную травму, но находит некоторое облегчение в том, чтобы дурачить других. В случае Трампа, его способность отождествлять себя с людьми, разделяющими его взгляды, и изображать солидарность с ними формирует мощную связь с его последователями. Они чувствуют себя одураченными и рассерженными действиями предыдущих политиков и становятся легкой мишенью для его лжи.

Вывернув наизнанку травмирующие отношения из собственного прошлого, Трамп подсознательно принимает роль отца, который теперь сам может обманывать детей – в данном случае, его последователей. Многие из них с подозрением относятся друг к другу и к предыдущим властным персонажам, которые разочаровывали или предавали их, но готовы отринуть свое недоверие перед лицом нового обманщика. На одном уровне Трамп ведет себя как любящий отец, отрицающий, что собственные родители когда-либо разочаровывали его. Но на другом уровне он подобен своим двуличным родителям, относясь к своим избирателям, как, на его взгляд, относились к нему в семье: с откровенным лицемерием.

Иногда травма реального или воображаемого детского одиночества бывает такой глубокой, что ребенок вырастает, не научившись распознавать, принимают и любят ли его таким, какой он есть на самом деле. Поведение Трампа в зрелом возрасте согласуется с этой патологией. Ложь, безусловно присутствующая в его позе всемогущества, также защищает от риска продемонстрировать свои истинные чувства. Он не может почувствовать себя любимым, как видно из его неустанных требований от членов кабинета и всех вокруг доверия, регулярной похвалы и благодарности за все, что он делает. Его нарциссическое самовосхваление представляет собой неполноценную компенсацию за то, что было упущено в детстве. Как президент Дональд Трамп внушает неуверенность в его подлинных чувствах к Америке. Он вызывает у иммигрантов тревогу, заставляя их чувствовать себя то же, что сам он чувствовал в детстве, не зная, любит ли его отец или в любой момент может отослать из дома. Трамп вывернул наизнанку свой статус жертвы, требуя разрушения семей путем массовой депортации темнокожих иммигрантов спустя десятилетия после того, как отец «депортировал» его в NYMA.

СМИ заняты рассуждениями о том, верит ли Трамп в собственное вранье, и пользуются термином «ложь» для описания его неточных заявлений гораздо чаще, чем это происходило с любым другим президентом. Однако беспристрастные общественные деятели редко называли Трампа лжецом в первые месяцы его президентского срока. Коллективное молчание политиков, причем не только республиканцев, стало поощрением, сходным с ролью родителей, покрывающих ребенка-обманщика.

Теория психоанализа гласит, что родители, допускающие детскую ложь и самообман, делают это, чтобы избежать чувства вины за то, что они не предприняли меры с самого начала. Чем дольше они потворствуют лжи, тем труднее исправить положение. Ребенок видит эту модель поведения и усваивает ее, оправдывая свою ложь и укрепляя уверенность в своей безнаказанности. Возможно, вранье Трампа обсуждалось более широко, чем ложь любого избранного чиновника в истории. Но общий тон этого обсуждения способствует легкости, с которой Трамп отвергает любую критику и продолжает излагать собственную необоснованную версию правды. Между тем некоторые наиболее уравновешенные публичные деятели воздерживаются от того, чтобы называть Трампа лжецом, потому что подсознательно выступают в роли родителей, пытающихся справиться с нашим инфантильным лидером.

Одна речевая особенность, привлекающая внимание к конфликтным отношениям Трампа с истиной, – его известная склонность добавлять к своим заявлениям оборот «поверьте мне» или «можете мне поверить». Лингвист Тайлер Шнобелен изучил президентскую кампанию 2016 года и обнаружил, что Трамп сорок раз воспользовался этим оборотом во время дебатов, часто в отношении высказываний, содержавших откровенно неточные сведения. Когда он был пойман на лжи во время заседания конференции AIPAC[7]2016 года, вызвав смех слушателей своим заявлением о том, что он изучил ближневосточный вопрос «во всех подробностях, – я хочу сказать, гораздо подробнее, чем кто-либо другой», он обиженно сказал «О, можете мне поверить», чем еще больше развеселил публику. Он подсознательно боится насмешек, так как понимает, что делает ложные заявления. Фирменный оборот Трампа – это одновременно пожелание и заверение, что он хочет сам верить собственным словам, но не может, даже когда пытается смягчить ложь автоматическим повторением попыток утвердить свою искренность. Произнося «можете мне поверить», он внушает себе веру в собственные слова и неосознанно повторяет то, что родители могли часто говорить ему в раннем детстве.