Трамп и эпоха постправды - [37]

Эти три утверждения постмодернизма сами по себе не являются исключительно социальными фабрикациями или вымыслом. Вдобавок они помещены на фундамент из различных неотъемлемых свойств реального мира, заземляющих эти имплицитные (неявные) утверждения в истине. Интегральная метатеория утверждает, что эти три истины возникают главным образом на зеленом уровне эволюции и вскоре становятся стойкими привычками и неотъемлемыми свойствами. В действительности именно эти реалии, раскрываемые зеленым и его перспективами, устанавливают контекст и помогают соконструировать истинность упомянутых утверждений. Да, эти истины недоступны для постижения на красном и янтарном уровнях. Но то, что более высокий уровень, зеленый, раскрывает их, делает эти утверждения не менее, а более истинными. Именно в этом состоит суть феноменов контекста и соконструирования в генеалогической холархии.

Аперспективизм: нигде не существует внеисторических, предзаданных, привилегированных перспектив.

Это истинная часть принципа аперспективизма, а его «частичная» часть (согласно принципу, выражаемому в словах «истинный, но лишь частично») состоит в том, что каждый новый уровень развития, как было доказано, демонстрирует рост количества перспектив (точек зрения), которое может принимать сознание на этом уровне: от первого лица на красном до второго лица на янтарном, потом третьего на оранжевом, затем четвертого на зеленом, далее пятого на раннем интегральном и шестого на позднем интегральном; есть и более высокие стадии. Каждая из них превосходит и включает предыдущую. Такие трансценденция и включение становятся общей движущей силой, или Эросом эволюции; это стремление к самоорганизации через самотрансценденцию. Как следствие, никакой из перспектив не отдается предпочтение, поскольку каждая новая эмерджентно возникшая стадия эволюции производит все более глубокую способность к принятию большего количества перспектив. Поэтому, если перефразировать Гегеля, каждая стадия адекватна; каждая более высокая стадия более адекватна. Каждая стадия истинна, но каждая более высокая «более истинна» или содержит в себе больше перспектив, которые раскрывают большее количество истин. В итоге мы имеем не отсутствие фактов, а большее число фактов. Вот почему благодаря генеалогическому или эволюционному/развитийному подходу можно прийти к столь мощным ответам на вызовы аперспективного безумия, в которое погружен сейчас хаотичный зеленый постмодернизм. Следовательно, нельзя отрицать «истинные, но лишь частично» истины постмодернизма. Поэтому, как и в случае со всеми предыдущими стадиями, они должны быть включены — даже если мы так же радикально их трансцендируем (выходим за их пределы, или превосходим) в даже еще более высоких формах интегрального развития, позволяющего включать все более глубокие и всевключающие перспективы.

Один способ обобщить практически весь постмодернизм (в дополнение к указанию на принцип «истины нет, есть только социальные конструкции») — утверждение «есть только история». Это также часть воззрения, будто истины нет, ведь расширенная точка зрения звучит так: «Нет предзаданной, стабильной истины, поскольку нет ничего, кроме истории». В янтарно-мифическую эпоху эволюции человечества мифы утверждались как источники истин, которые извечно и бесконечно реальны и важны, даже фундаментальны. «Когда-то давным-давно» означало «всегда и вовеки веков». Когда начала возникать рациональность, «навеки истинный» поиск стал вотчиной метафизики, и целью последней (которая, по сути, включает всю западную философию) было предоставить объяснение реальности, для которого можно логически доказать, что оно является Истиной в Последней Инстанции по теме: изложением, которое по-настоящему истинно на все времена. Нечто вроде: «Вот такова подлинная структура реальности; вот что истинно, вот что есть благо, вот что есть прекрасное; и это объяснение — единственная по-настоящему реальная картина истинной природы мира». Весь смысл философствования заключался в попытке выявить такую картину раз и навсегда — прийти к Истине в Последней Инстанции. Ни один философ не писал что-либо, думая, что его текст будет истинным лишь в течение года-двух, а затем навеки канет в небытие. Метафизика была поиском того, что истинно навеки, Истина в Последней Инстанции для выбранной темы. Даже если философы и не считали, что это возможно, они все об этом мечтали.

Это продолжалось до тех пор, пока на сцену не вышла сущая мелочь под названием «эволюция». Мир так и не оправился от этого события. «Все, на что можно опереться, растворяется в воздухе»[35]. Начиная с немецких идеалистов философия превратилась в эволюционную, или философию развития. Отныне она не опиралась на допущение, что реальность — фиксированный, предзаданный и неизменный набор истин. Теперь она рассматривалась как нечто развертывающееся, развивающееся и эволюционирующее. Дарвин применил эту идею к биологии, Фрейд — к психологии, Маркс — к социологии; в итоге вся почва начала растворяться у нас под ногами. Современность модерна начала все переосмыслять в терминах эволюции, а постсовременность, или постмодерн, довела все до логического заключения… а затем выплеснулась за свои границы, в свои алогичные крайности, где потерпела крушение в том, что можно назвать землей без истины.